
Арденнское наступление в конце 1944 г. — операции «Стража на Рейне» (Wacht am Rhein) — одна последних наступательных операций Вермахта во Второй мировой войне. Эта операция, известная также как «Последнее наступление Гитлера», стала последней отчаянной попыткой немцев разгромить англо-американские войска, которые вплотную подошли к границам Рейха. К этому времени Германия практически выдохлась, не оставалось ни людей, ни материальных ресурсов, тем не менее, под Арденнами, на юго-западе Бельгии, в ударный кулак были собраны лучшие подразделения, которыми все еще располагал Рейх. Германские солдаты сделали все, от них зависящее, но переломить ход войны было уже невозможно, и через девять дней после начала наступления оно завершилось полным провалом…
ДИВЕРСАНТЫ СКОРЦЕНИ В АРДЕННАХ
Операция «Гриф»
Еще на начальных этапах планирования контрнаступления немецких войск в Арденнах Гитлер снова и снова указывал на важность захвата мостов через Мезу до того, как они будут разрушены. Рассмотрев все возможные варианты, он обратился к мысли о создании особой части, которая должна будет осуществить захват мостов. По его мысли это формирование, одетое в американскую форму и использующее американское вооружение и транспортные средства, должно было, используя внезапность немецкого прорыва и ошеломление противника, двигаться к мостам через Мезу, изображая из себя отступающих американцев.
Командиром этой части должен был стать штурмбаннфюрер СС Отто Скорцени, прославившийся освобождением в 1943 г. Муссолини, заключенного в казавшемся неприступным отеле в Альпах. Едва вернувшийся после еще одной специальной операции — похищения сына регента Венгрии Хорти и захвата правительственной резиденции в Будапеште, Скорцени был вызван 22 октября 1944 г. в ставку фюрера в Растенбурге. Гитлер поздравил его и сообщил о присвоении ему звания оберштурмбаннфюрера СС, а затем рассказал о готовящемся наступлении и той роли, которую ему предстоит в нем сыграть. «Он говорил мне об огромном количестве накопленных запасов, и я помню, что он утверждал, что в Арденнах у нас будет 6000 артиллерийских орудий, а военно-воздушные силы будут иметь около 2000 самолетов, в том числе большое количество реактивных.
Тогда он сказал мне, что я буду командовать танковой бригадой, которая будет подготовлена для того, чтобы подойти к мостам через Маас и захватить их неповрежденными».
Так как наступление должно было начаться в начале декабря, у Скорцени было всего около пяти недель для того, чтобы собрать и подготовить к выполнению специального задания совершенно новое формирование. На четвертый день он направил генералу Йодлю свои планы по организации 150-й танковой бригады (Panzer-brigade 150) и список необходимого снаряжения и техники. Его расчеты были довольно оптимистичными — он задумал сформировать полноценную бригаду численностью в 3300 человек в трех батальонах. Тем не менее планы Скорцени сразу же были одобрены, и ему обещали всемерную помощь.

25 октября ОКВ выпустило приказ, по которому для этой операции должен был выделяться личный состав. На следующий день Главное командование на Западе спустило этот приказ далее группам армий «Б», «Г», командованию ВВС на Западе, Главному командованию ВМС на Западе и даже XXX армейскому корпусу (который обеспечивал охрану и запуск ракет «Фау» со стартовых площадок в Нидерландах). Фактически приказ был получен всеми штабами Западного фронта. Подобный широкомасштабный поиск солдат, обладающих «знанием английского языка, а также американского диалекта», создавал большую опасность того, что об операции узнает противник, и скоро о приказе узнали союзники, что подтверждается сообщением 1-й канадской армии от 30 ноября.
Для создания бригады были нужны танки, противотанковые самоходные орудия, бронетранспортеры, грузовики и джипы, а также оружие и униформа — причем американские. Некоторые трофейные предметы снаряжения и отдельные образцы техники можно было найти в немецких частях в сравнительно больших количествах, однако вряд ли это облегчало Скорцени их получение: вполне вероятно, что фронтовые части совсем не хотели расставаться с драгоценным транспортом. Так, 2 ноября Скорцени писал начальнику штаба Главного командования на Западе генерал-лейтенанту Зигфриду Вестфалю, привлекая его внимание к тому, что хотя необходимое снаряжение, несомненно, было в наличии, войска, которые не знают, для чего оно требуется высшим инстанциям, могут не передать его. Неделей позже он обратился к Главному командованию на Западе с просьбой найти 15 танков, 20 бронеавтомобилей и 20 самоходных орудий с боеприпасами, 100 джипов, 40 мотоциклов, и 120 грузовиков, а также американскую и британскую форму. Сбор снаряжения и техники, получивший кодовое название «Вороний холм» (Rabenhugel) был организован в трех группах армий: группа армий «Г» должна было предоставить 8 танков и 20 джипов, группа армий «X» — 2 танка и 50 джипов, а группа армий «Б» — 5 танков и 30 джипов. Все это должно было немедленно направляться в Графенвер, где находился тренировочный лагерь новой бригады.
Разочарованный результатами операции «Вороний холм» Скорцени направил 21 ноября подписанную его кодовым именем «Золар» (Solar — нем. «Солнечный») телеграмму в Главное командование на Западе, в которой жаловался на недостаточное количество поступающего в Графенвер американского снаряжения. Ежемесячные отчеты о распределении танков показывают, каким образом он собирался возместить использованием немецкой бронетехники малое количество американских машин. 19 ноября была сделана запись о передаче 150-й танковой бригаде в ходе исполнения операции «Вороний холм» пяти «Пантер», 24 ноября — пяти самоходных штурмовых орудий (StuG) и шести бронеавтомобилей (Pz. Spah. Wg.), 27 ноября — шести средних бронетранспортеров (mSPW).

В полном отчете, посланном в ноябре Главному командованию на Западе одним из адъютантов Скорцени подробно описывались проблемы, с которыми пришлось столкнуться при оснащении части, и делался вывод о том, что организация бригады не будет закончена к назначенной дате. Бригада имела не более 57 из 150 положенных легковых автомобилей и лишь 74 из 198 грузовиков. Имелось 5 танков, все немецкие, и восемь бронеавтомобилей, из которых шесть были немецкими. Более того, в отчете высказывалось предположение о том, что техника, отправленная в Графенвёр, очевидно, отбиралась невнимательно, так как треть всех машин была в той или иной мере неисправна и на ее ремонт необходимо было затратить от пяти до шести дней. Из всего двух прибывших в Графенвёр «Шерманов» один не был пригоден к эксплуатации из-за неисправности мотора, а второй, вероятно, тоже, так как ни один из них не был упомянут в списке боеспособной техники.
В то же самое время бригада была наводнена снаряжением и вооружением, поступавшим из частей, имеющих польское и советское оснащение, но не получивших точного разъяснения сути приказа о сборе трофейного имущества. Все это было «абсолютно бесполезно для исполнения нашего задания», отмечалось в отчете. Добавлялось также, что бригаде все еще не хватало 1500 американских касок и что часть полученной в результате операции «Вороний холм» американской формы была летней. Несмотря на все эти проблемы, в отчете сообщалось, что радиооборудование было в хорошем состоянии, что боевой дух и физическое состояние войск хорошее и что имеется достаточное число «боевых переводчиков для специальных операций».
То, как были найдены эти переводчики, отдельная история. Как писал позднее Скорцени: «Мы задействовали некоторое количество опытных лингвистов, которые разделяли их на категории в соответствии со знанием английского. Через пару недель результат ужаснул нас. В первую категорию вошли те, кто прекрасно владел английским и немного знали американский сленг, их было десять, и большинство из них были матросами. Из матросов же в значительной мере состояла и вторая категория. Во вторую категорию вошли те, кто также в совершенстве владел английским, однако не знал американского сленга. Их было от 30 до 40 человек. Третья категория состояла из 120 —150 человек, которые разговаривали на английском довольно хорошо. Четвертая, в которой было около 200 человек, состояла из тех, кто учил английский в школе. Все остальные могли сказать лишь Yes. Фактически это означало, что мы должны будем смешаться с бегущими американцами и притворяться, что мы слишком потрясены и смятены, чтобы говорить».
Скорцени, учитывая реалии, с которыми ему пришлось столкнуться, был вынужден снизить планируемый состав 150-й танковой бригады с трех батальонов до двух. Он также решил собрать 150 добровольцев из числа тех, кто лучше всего владел английским, и создать из них диверсионное подразделение — «Отряд Штилау» (Einheit Stielau).
150-я танковая бригада
После того как бригада была сокращена до двух батальонов, каждый из них состоял из четырех пехотных рот, взвода ПВО, роты разведывательных бронеавтомобилей и танковой роты. Последняя во втором батальоне состояла из 14 самоходных противотанковых орудий StuG, а в первом — из 22 танков «Пантера». В первом батальоне также была дополнительная рота механизированной пехоты на бронетранспортерах. Бригада имела одну батарею самоходной артиллерии, саперную роту и одну мостостроительную колонну.
Скорцени включил в бригаду свои собственные части, а именно роту истребительного формирования СС «Центр» (SS-Jagdverbande Mitte) и две роты 600-го парашютного батальона СС (SS-Falschirm-Jager-Abteilung 600). Также, из-за того что в имеющееся время было невозможно создать из добровольцев, пришедших из всех родов войск вермахта, слаженный и эффективный боевой организм, он просил (и его желание было исполнено) для усиления бригады включить в нее несколько цельных подразделений, которые были приданы истребительному формированию СС на время операции. Так бригада получила два парашютных батальона ВВС, ранее приданных 200-й бомбардировочной эскадре (Kampfgeschwader 200) и носивших тогда наименование «особое соединение Юнгвирт» (Sonderver-bande Jungwirth), а также 7-ю моторизованную роту (Panzergrenadier-Kompanie). Танковые экипажи были выделены 4-й ротой 11-го танкового полка 6-й танковой дивизии, экипажи противотанковых самоходных орудий — 1-й ротой 655-го батальона тяжелых истребителей танков, экипажи разведывательных бронеавтомобилей — 1-й ротой 190-го танкового разведывательного батальона 90-й моторизованной дивизии и 1-й ротой 2-го танкового разведывательного батальона 2-й танковой дивизии. Артиллеристы ранее служили в артиллерийском батальоне 1/40, орудия были переданы артиллерийскими подразделениями гренадерской бригады «Фюрер» (Fuhrer-Grenadier-Brigade). Штаб бригады был выделен 108-й танковой бригадой, а два батальонных штаба составлены из опытных солдат и офицеров 10-й и 113-й танковых бригад. Всего вместе с некоторыми отдельными саперными и транспортными подразделениями число собранного в Графенвёре личного состава достигало 2500 человек. Это было примерно на 800 человек меньше, чем то, на что рассчитывали сначала. Из них около 500 человек принадлежали к войскам СС, около 800 — к люфтваффе, а остальные — к сухопутным войскам.

Количество поступившего в Графенвёр снаряжения и техники было также далеко не тем, на которое надеялись. Позднее Скорцени рассказывал, что у него было всего четыре американских разведывательных автомобиля, около 30 джипов и примерно 15 настоящих американских грузовиков и что ему «приходилось замаскировывать немецкие грузовики так, чтобы они не отличались от американских. Единственной общей чертой у этих машин было то, что они были покрашены в зеленый цвет, как американские армейские грузовики». С вооружением дело обстояло хуже — американского оружия хватило только на диверсионную роту. Скорцени пришлось снова изменять планы, и бригада теперь стала состоять из трех боевых групп (Kampfgruppe), каждая из которых находилась под командованием фронтового офицера, специально выделенного для операции «Гриф»: боевой группы «Икс» под командованием оберштурмбаннфюрера СС Вилли Хардика, боевой группы «Игрек» капитана Шерфа и боевой группы «Зет» под командованием подполковника Вольфа. Каждая боевая группа имела одинаковую базовую организацию: небольшой штаб, три пехотные роты, два взвода механизированной пехоты и два противотанковых взвода, два взвода тяжелых минометов, взвод саперов, взвод связи, авторемонтное подразделение. Также боевые группы «Икс» и «Зет» имели по танковой роте. В танковой роте группы «Икс» было пять «Пантер» с экипажами из 11-го танкового полка, а в роте группы «Зет» — пять самоходных установок StuG с экипажами из состава 655-го тяжелого противотанкового батальона. Для того, чтобы «Пантеры» имели очертания американских противотанковых самоходных орудий М10, их корпуса и башни были немного переделаны и замаскированы тонкими навесными листами железа. Так, с башен «Пантер» были убраны командирские башенки, а на задней части башен появился характерный выступ. Как и почти все машины соединения — поддельные истребители танков «М10» и StuG — получили пятиконечные звезды союзников, однако, учитывая так называемое «американское оснащение», бригада выглядела слишком немецкой! Перед наступлением в бригаде был всего один «Шерман» (второй был оставлен в тылу, когда во время концентрации подразделений бригады под Айфелем у него пришла в негодность трансмиссия), и лишь очень немногие из ее солдат могли сносно говорить на английском и имели достаточно убедительный комплект американского обмундирования и снаряжения.
В Графенвёре продолжалась подготовка бригады, и на процесс подготовки неизбежная необходимость сохранения секретности также оказала определенное негативное влияние, ведь Хардик, Шерф и Вольф не могли быть заранее поставлены в известность о деталях намечаемой операции. Скорцени был единственным человеком, который знал о наступлении. По лагерю распространялись самые удивительные слухи, и Скорцени решил, что бороться с ними не стоит: если слухи введут в заблуждение разведку союзников, то тем лучше. Ходили слухи, что бригада должна будет пройти по всей Франции и деблокировать осажденные гарнизоны Дюнкерка или Лотарингии, в иных говорилось о том, что бригада пойдет на Париж и захватит главную ставку союзников. До 10 декабря даже командиры боевых групп не знали о реальных задачах, которые должна будет выполнить бригада. После войны Скорцени детально рассказал об этих планах: «Задачей бригады было захватить как минимум два неповрежденных моста через Маас в следующих населенных пунктах: Амэ, Ги или Анданн. Операция должна была начаться в то время, когда танковые части достигнут Верхнего Вана, примерно на линии, идущей с севера-востока на юго-запад от Спа. В это время ночью мои подразделения должны были двинуться вперед и через шесть часов достигнуть намеченной цели. С самого начала планировалось, что наступающие войска в первый день достигнут Верхнего Вана и той же ночью мы выйдем вперед. План мог быть выполнен только в том случае, если бы войска дошли до этого пункта, так как идти вперед было необходимо с полной внезапностью, не вступая в бой. Три группы должны были идти к мостам по параллельным дорогам. Для координации движения, чтобы можно было изменить маршрут в случае обнаружения сопротивляющегося противника отпора, должно было использоваться радио».
Жизненно важно, чтобы немецкие войска не принимали подразделения и отдельных солдат бригады за американцев, поэтому все участвующие в операции «Гриф» подразделения должны были пользоваться особой системой опознавательных знаков: рисовать белые круги на дорогах, домах и деревьях, мимо которых они проходили, на кормовой части машин рисовался небольшой желтый треугольник, башни танков при контакте со своими должны были разворачиваться на 9 часов (т.е. налево, под углом 90 градусов к линии корпуса). Личный состав должен был носить розовые либо синие шарфы и снимать при встрече со своими каски. Ночью опознавательным знаком служило мигание красного или синего фонаря.
Задачи диверсантов в Арденнах
Добровольцы, лучше всего говорившие по-английски, были включены в диверсионный «Отряд Штилау», однако даже если они и владели английским, то никто из них не имел опыта диверсионных действий в тылу противника. «В те несколько недель, которыми мы могли располагать, мы едва ли могли полностью подготовить их к выполнению своей задачи. Они знали об ожидающих их опасностях, знали о том, что тот, кто попал в плен в форме противника, может быть расстрелян как шпион. Они, без всякого сомнения, были вдохновлены ярчайшим патриотическим чувством». Их обучали работе с рацией и взрывчаткой, они посещали занятия по организации американской армии, учились различать американские знаки различия и команды. Некоторых даже посылали в лагеря военнопленных в Кюстрине и Лимбурге, чтобы в общении с американскими пленными они «освежили» свой английский.
На джипах, в американской форме, с американским оружием и снаряжением диверсанты должны были отправиться в тыл врага для выполнения следующих задач:
Подрывные группы по пять-шесть человек должны были взрывать мосты, склады вооружений и топлива.
Разведывательные патрули по три-четыре человека должны были вести глубокую разведку по обоим сторонам Мааса и сообщать об увиденном по рации, а также отдавать ложные приказы встреченным американским частям, переставлять дорожные знаки и указатели, убирать знаки, предупреждающие о минных полях, а также блокировать дороги, перегораживая их белой лентой, как если бы на них были мины.
Группы «ведущих» диверсантов (проводников) по три-четыре человека должны были тесно взаимодействовать с наступающими немецкими дивизиями, причем их основной задачей была дезорганизация американских частей, а именно: уничтожение телефонных проводов, разрушение радиостанций, отдача ложных приказов.
Как сообщает Скорцени, в бригаде использовались американские чины от рядового до полковника включительно, однако чины «давались» вне зависимости от звания в немецкой армии: так, оберефрейтор Рольф Майер стал вторым лейтенантом Чарли Хольцманом, лейтенант Понтер Шильц превратился в капрала Джона Веллера и так далее.
В бой
14 декабря, совершив ночной марш-бросок, 150-я танковая бригада сосредоточилась у Мюнстерайфеля. Во второй половине дня 16 декабря бригада начала выдвижение, и три боевые группы заняли свое место позади тех дивизий, к которым они были приданы: 1 -й танковой дивизии СС, 12-й танковой дивизии СС и 12-й народно-гренадерской дивизии. Подразделения бригады шли за передовыми частями этих дивизий. На определенном этапе они должны были обойти их по проселочным дорогам. Однако, как и большинство оказавшихся в этом районе немецких частей, 150-я танковая бригада застряла в огромной пробке у Лосгейма и так не смогла занять свое место. В этот день подорвался на мине и погиб командир боевой группы «Икс» обер-штурмбаннфюрер СС Вилли Хардик, новым командиром группы стал гауптштурмфюрер СС Адриан фон Фёлькерзам.
После того как передовые части I танкового корпуса СС не смогли достигнуть намеченной точки в первые два дня наступления, Скорцени понял, что весь первоначальный план операции обречен. Однако он не знал того, что и план «Гриф» уже не был для союзников секретом, так как 7-я бронетанковая дивизия США захватила под Хекхушайдом документы, в которых описывались отдельные элементы специальной операции, если не цели и задачи «Грифа» в целом.
Ночью 17 декабря Скорцени посетил совещание в штабе 6-й танковой армии, на котором предложил объединить свои три боевые группы и использовать их в качестве обычного соединения. Это предложение было одобрено, он получил приказ собрать боевые группы к югу от Мальмеди и координировать свое продвижение со штабом 1-й танковой дивизии СС в Линьевилле. В рамках общей наступательной задачи корпуса 150-я танковая бригада получила приказ захватить ключевую дорожную развязку у Мальмеди. Развязка находилась к северу от маршрута боевой группы Пейпера. Бригада должна была зайти в тыл американцам, обороняющимся на Эльзенборнской гряде, оказав тем самым содействие 12-й танковой дивизии СС (которая все еще вела бои восточнее, пытаясь прорваться за Бутгенбах), и очистить «шоссе Ц» («Rollbahn С»), поддержав боевую группу Пейпера, испытывавшую затруднения западнее.
Планируя эту атаку, Скорцени полагался на данные, добытые группой диверсантов, нечаянно вошедших в Мальмеди 17 декабря. Тогда единственным, что преграждало путь немцам, были укрепления 291-го саперного батальона, но сейчас, и Скорцени об этом не знал, город обороняли 120-й полк 30-й пехотной дивизии и 99-й пехотный батальон. Мосты и железнодорожные развязки были подготовлены к взрыву, были поставлены мины.
Бой при Мальмеди
Ко второй половине дня 20 декабря боевые группы «Икс» и «Игрек» сконцентрировались у Линьевилля. Боевая группа «Зет» еше не прибыла, ее предполагалось использовать на следующий день. Скорцени запланировал удар с двух направлений: боевая группа «Игрек» должна была атаковать на правом фланге по дороге № 32 со стороны Бонье, боевая группа «Икс» — на левом фланге со стороны Линьевиля по проселочным дорогам. Так как в распоряжении Скорцени не было артиллерии, а его бригада сама по себе не была численно либо технически сильным соединением, он рассчитывал на внезапность атаки. Однако нанести внезапный удар было уже невозможно — 20 декабря один из солдат бригады был захвачен в плен и рассказал американцам о том, что на следующее утро их атакуют. Уже поздно вечером 20 декабря разведка американцев предупредила свои части о надвигающейся атаке.
Рано утром 21 декабря капитан Шерф приказал своей боевой группе «Игрек» двигаться по дороге № 32 от Бонье к Мальмеди. Наступающая немецкая пехота была замечена дозорами 120-го полка и в скором времени подверглась такому мощному артиллерийскому обстрелу, что Шерф решил прекратить атаку и отойти на исходные позиции.
На левом фланге в атаку пошли две пехотные роты при поддержке пяти замаскированных под американские самоходные орудия «Пантер» боевой группы «Икс». В 4.30 утра, двигаясь по Фализской дороге от Линьевилля через Беллево, они атаковали находящиеся к западу от Мальмеди позиции 3-го батальона 120-го полка. У подножия холма часть колонны продолжила движение вверх к Мальмеди, тогда как основная ее часть повернула налево на небольшую дорогу, ведущую через поле к мосту через р. Варш и «шоссе Ц». Где-то в поле танки наехали на натянутую американцами проволоку, и в воздух взлетели сигнальные ракеты. Внезапно все поле было освещено десятками огней, освещающих немцев своим мерцающим светом.
На Фализской дороге «Пантеры» постепенно, ведя огонь, двигались к городу. Головной танк наехал на минное поле перед железнодорожным мостом и загорелся. 99 пехотный батальон, занимавший позиции вдоль насыпи, выше роты «Б», открыл огонь по остальным танкам, которые маневрировали вокруг своих подбитых товарищей, и по пехотинцам, атаковавшим насыпь. Немецкие гренадеры несколько раз достигали подножия насыпи, но не смогли пройти дальше. Снова и снова пулеметные расчеты пытались занять позиции прямо напротив насыпи, платя за это страшную цену. Вела огонь установленная на холмах на северном берегу Варша артиллерия, и использование новых снарядов, которые, пролетев определенное расстояние, взрывались в воздухе, вызвало некоторую панику среди привыкших к снарядам, взрывавшимся при ударе о землю, войск. Через два часа жестокого боя атаки немцев выдохлись, и они начали медленно отходить. На земле остались лежать погибшие гренадеры, а подбитая «Пантера» пылала, и языки пламени плясали в небе, переливаясь на фоне разгорающейся зари.

«Пантеры», шедшие с основной частью колонны, открыли огонь, как только в воздух полетели осветительные ракеты. В течение нескольких минут их обнаружили противотанковые самоходные орудия, занимавшие позицию позади стоящего у моста дома. В этом доме находился командный пункт взвода приданного 120 пехотному полку 823-го батальона противотанковых самоходных орудий (823rd Tank Destroyer Bn.), и скоро дом был окружен атакующими немецкими пехотинцами. В доме, как в ловушке, оказались самоходчики 823-го батальона, саперы 291-го батальона, а также горстка пехотинцев из роты «К» 120-го пехотного полка. Всего их было около тридцати, из всех окон они вели по наступающим огонь из ружей и противотанковых гранатометов. Немецкие пехотинцы достигли дома и забрасывали его гранатами, но были вынуждены отступить, однако в это время «Пантеры» уже обошли дом. Одна из них заняла удобную, прикрывающую мост, позицию и оттуда открыла огонь по дому. К тому времени все расчеты американских самоходных орудий были уничтожены. Именно во время этого боя рядовой роты «К» 120-го полка Фрэнсис Кюррей заслужил Медаль Почета. Подхватив базуку и перебежав открытое пространство дороги, чтобы взять боеприпасы, он вернулся и зарядил базуку рядового Адама Люцеро, выстрелившего по башне вражеского танка. «Пантера» остановилась, Кюррей выстрелил из базуки по дому, где были немецкие пехотинцы, затем, ведя огонь противотанковыми ружейными гранатами, заставил остановиться еще три танка. Затем стреляя по занятому немцами дому из пулемета, установленного на бронетранспортере, дал возможность нескольким самоходчикам вырваться из здания.
Около 10.30 утра туман, покрывавший местность с раннего утра, неожиданно поднялся, позволив людям на железнодорожной насыпи увидеть происходящий у моста бой. Горстка защитников дома продолжала обороняться, однако и они попали под огонь с насыпи, так как там считали, что дом в руках у немцев. Стоящая у моста «Пантера» была подбита, танкисты успели покинуть танк, но когда они бежали к укрытию, четверо из них были срезаны пулями американских пехотинцев, пятый смог спрятаться в ближайшем доме и был позже взят в плен.
Американская артиллерия выпустила целых 3000 снарядов к тому времени, как бой к вечеру постепенно угас. С холма на Фализской дороге Скорцени наблюдал за происходящим и был обескуражен тем, что его танкисты несли такие потери, а продвинуться за мост так и не удалось. Оставшиеся немецкие танки продолжали бой, прикрывая постепенно отходящих пехотинцев. Наконец вернулся и руководивший атакой фон Фёлькерзам. Он сильно хромал и опирался на руку офицера медицинской службы: фон Фёлькерзам был ранен ниже спины — болезненная, пусть и не вполне славная рана!
К вечеру бригада вернулась на гребень возвышенности к югу от долины р. Варш. Американские снаряды густо и часто падали на позиции немцев, и когда Скорцени ехал в расположенный в Линьевилле штаб 1-й танковой дивизии СС, он был ранен осколками близко разорвавшегося снаряда прямо в лицо, что едва не стоило ему глаза. На следующий день, 22 декабря, рано утром боевая группа «Игрек» еще раз попыталась атаковать позиции американцев в востоку от Мальмеди, но дозоры 120-го полка не были застигнуты врасплох, и немецкой колонне пришлось отступить. В 2.00 пополудни саперы 291-го батальона взорвали огромный арочный железнодорожный мост дороги № 32, полностью закрыв таким образом дорогу на запад от Мальмеди. Также были взорваны железнодорожный мост над Фализской дорогой и находящийся к западу от Мальмеди мост через р. Варш.
23 декабря боев не было вплоть до 2 часов пополудни, когда над Мальмеди появились американские самолеты. С холмов к югу от города открыли огонь несколько немецких зенитных пушек, но их огонь не имел видимых результатов. Немного позднее к городу приблизилась еще одна группа самолетов, и в этот раз, к ужасу находившихся на земле, они сбросили бомбы на Мальмеди, убив в центре города многих гражданских жителей и американских военных. В различные штабы полетели отчаянные донесения о том, что Мальмеди не захвачен немцами. Оборонявшим город обещали, что эта ужасная ошибка больше не повторится, однако в течение двух следующих дней она повторилась. Эти бомбардировки, причиной которых была преобладающая тогда в американских тылах неразбериха и очень плохая связь, унесли жизни около трехсот мирных жителей и неизвестного числа американских солдат. Скорцени, наблюдавший за происходящим с холмов к югу от Мальмеди, был озадачен этими налетами, видя, как разворачиваются над городом самолеты союзников, он думал, что город находится в руках немцев, хотя и не мог понять, какая немецкая часть могла его захватить.
150-я танковая бригада оставалась на своих позициях до 28 декабря, когда ее сменили части 18-й народно-гренадерской дивизии. После отхода с передовой бригада направилась в Шлирбах, к востоку от Сент-Вита, а оттуда по железной дороге была перевезена в Графенвёр, где была расформирована. Солдаты и офицеры бригады вернулись в свои части. Главное командование на Западе сообщило, что процесс расформирования был закончен к 23 января 1945 г. По оценке Скорцени, бригада потеряла убитыми, ранеными и пропавшими без вести до 15% первоначальной численности, большинство из них, по его словам, было потеряно в результате артиллерийских обстрелов и налетов авиации союзников.
Судьба диверсантов

В августе 1945 г., отвечая на вопросы американских офицеров о действиях «Отряда Штилау», Скорцени рассказал: «Фактически в первые несколько дней наступления мы послали четыре разведывательно-диверсионные группы и две группы диверсантов-подрывников. В дополнение к этому одна группа «ведущих» диверсантов шла вместе с каждой из следующих дивизий: 1-й танковой дивизией СС, 12-й танковой дивизией СС и 12-й народно-гренадерской дивизией. Также по группе диверсантов шло с каждой из боевых групп 150-й танковой бригады. Из 44 человек, посланных в ваш тыл, вернулись все за исключением восьмерых. Последний раз диверсанты отправлялись за линию фронта 19 декабря. После этого, когда был утрачен элемент внезапности, предпринимались стандартные диверсионные рейды, в ходе которых солдаты носили немецкую форму».
Чрезвычайно тяжело с уверенностью определить, какие из всех приписываемых людям Скорцени успехов на самом деле были совершены именно ими. Засылка разведывательных групп в камуфляжной форме была распространенной практикой, однако из-за того психологического воздействия, которое имела операция «Гриф», практически все подобные действия сразу объявлялись работой диверсантов Скорцени. Еще одним объяснением слишком большого числа приписываемых солдатам 150-й бригады акций служит тот факт, что немецкая пехота часто использовала любое американское обмундирование, какое только встречалось ей на пути, так как качество немецкой формы на пятом году войны резко снизилось. Поэтому немецкие солдаты гибли в боях и попадали в плен в американских полевых куртках или шинелях. Послевоенная литература пестрит невероятными, одна фантастичнее другой, историями, поэтому невозможно сказать, какому из свидетельств очевидцев можно на самом деле поверить полностью. Тем более что сам Скорцени также постоянно приукрашивал результаты своей деятельности.
Среди подобных свидетельств: сообщение Скорцени об одной группе, которая вошла в Мальмеди 16 декабря, а также о группе, которая в этот же день убедила американскую часть отступить из Пото. Бельгиец М. Пьер Рупп рассказывал о том, что 16 декабря в Линьевилле он видел немца-разведчика в форме американского офицера. Сержант 291-го саперного батальона Эд Киохан сообщил о группе диверсантов, менявших дорожные знаки у Мон-Рижи 17 декабря; сержант Джон С. Майерс рассказал о группе, уничтоженной 18 декабря под Пото из-за того, что они выдали себя, сказав, что принадлежат к «роте Е» одной из частей кавалерии США, в то время как американские кавалерийские части использовали вместо термина «рота» (company) термин «эскадрон» (troop); а лейтенант Коллония и фельдфебель Гайнц Роде после войны описывали свою поездку на джипе к Маасу…
Так или иначе, учитывая, что одной из их первоочередных задач было создание обстановки хаоса и замешательства в тылу противника, диверсанты, задействованные в операции «Гриф», опять же учитывая их численность, добились необычайного успеха. Страх американцев перед людьми Скорцени был так велик, что им всюду мерещились шпионы и диверсанты. Группа, которая внесла в распространяющийся по американским тылам ужас наибольший вклад, была схвачена 17 декабря — оберфенрих Понтер Билинг, ефрейтор Вильгельм Шмит и унтер-офицер Манфред Пернасс не смогли дать правильный пароль. И именно Вильгельм Шмит подтвердил слух о том, что Скорцени была дана задача захватить в плен Эйзенхауэра и его штаб. Они предстали перед военным трибуналом в Анри-Шапель, были приговорены к смерти и утром 23 декабря расстреляны. При описании операции «Гриф» часто упоминают о том, что в Анри-Шапель или Ги были осуждены и расстреляны 18 человек, и эта цифра, несомненно, точна.
БОЕВАЯ ГРУППА «ПЕЙПЕР»
6 декабря 1944 г. командованию 6-й танковой армии был представлен план операции «Стража на Рейне». Кроме генерал-фельдмаршала Вальтера Моделя, командующего группой армий «Б», и его начальника штаба на совещании присутствовали командующие корпусов армии, начальники штабов корпусов армии и командиры дивизий. Задача армии была определена во всех подробностях, особое внимание было обращено на роль, которую должны были сыграть танковые дивизии: они не должны были использоваться при прорыве фронта союзников, и ни угроза на флангах группировки, ни удержание американцами больших городов не должны были задержать их движение к Маасу. 10 декабря штаб 6-й танковой армии разослал корпусам следующий приказ:
«В 6.00 «Дня 0» I танковый корпус СС силами своих пехотных дивизий прорвет оборону противника в секторе «Холлерат—Кревинкель». Далее он продолжит наступление в направлении Масса в секторе «Льеж—Ги», 12-я танковая дивизия СС при этом будет двигаться на правом фланге корпуса, а 1-я танковая дивизия СС — на левом.
Мосты через Маас будут захвачены в неповрежденном состоянии быстрым безжалостным ударом. Эта задача будет выполнена особо организованными передовыми отрядами под командованием подходящих офицеров».

Район, в котором должна была наступать 6-я танковая армия, явно не подходил для быстрого прорыва. Командир авангарда I танкового корпуса СС, группенфюрер СС Герман Присс после войны объяснял, что «местность сектора, выделенная корпусу для наступления, была неблагоприятной. Она была пересеченной, сектор покрывали густые леса. В это время года и при тех погодных условиях, которые тогда преобладали, район вообще был едва проходим. Дорог, по которым можно было бы двигаться, было мало, а там, где мы должны были начинать наступление, это были узкие, с одной колеей дороги, а часто и просто лесные тропы. Нужно было принять во внимание, что грязь на этих дорогах будет доходить до половины колеса и что техника, которую мы обычно использовали, сможет пройти там лишь с трудом».
Корпус потребовал перенести его сектор атаки южнее, где дороги были лучше, однако армия это требование отвергла, и I танковому корпусу СС пришлось выполнять приказ. После тщательного изучения существующей дорожной сети и оценки состояния грунта и степени пересеченности местности для частей двух танковых дивизий первой волны было определено пять «ролльбанов»: на правом фланге три из них выходили к Маасу в районе Льежа и были предназначены для движения войск 12-й танковой дивизии СС, два на левом выходили к Маасу между Ги и Омбре-Рауза и были предназначены для 1-й танковой.
Несмотря на то, что предписывалось обойти Льеж с юга, штабом армии было принято решение использовать некоторые дороги для обхода города с севера: к северу от города имелись не только идеальные условия для организации переправы через Маас (в частности, пологие берега обеспечивали легкий доступ к реке), сама узость сектора наступления не оставляла 6-й армии иного выбора. Так как рассматривалась возможность контрудара, наносимого силами предположительно находящихся в районе Эльзенборна трех американских дивизий, то немцы, сдвигая сектор наступления танковых дивизий на юг, намеревались снизить риск ввязывания своих танковых дивизий в бои в данном районе. Это также должно было немного разгрузить дороги, так как в обратном случае танковые части двигались бы по тем же самым дорогам, по которым шли ответственные за северный фланг наступления пехотные дивизии. Данные причины приводили к тому, что основные силы танковых частей армии и направление главного удара армии (Schwerpunkt) армии переносились на «шоссе Ц» и «шоссе Д». Из всех пяти «шоссе», по которым должны были наступать немцы, только «шоссе Ц» шло вдоль дорог с твердым покрытием, пусть даже и узких, все же остальные «шоссе» включали в себя значительные отрезки лесных троп и проселочных дорог, особенно на первых, решающих двадцати километрах пути.
В первом эшелоне «особо организованных передовыми отрядов под командованием подходящих офицеров», формировавшихся в составе обеих танковых дивизий I танкового корпуса СС, эти отряды создавались на основе танкового полка дивизии и возглавлялись командиром полка. Так, штурмбаннфюрер СС Герберт Кюльманн возглавил боевую группу «Кюльманн» (Kampfgruppe Kuhlmann) 12-й танковой дивизии СС, а оберштурмбаннфюрер СС Иоахим Пейпер стал командиром боевой группы «Пейпер» (Kampfgruppe Peiper) 1-й танковой дивизии СС. Эти боевые группы должны были наносить основной удар и проложить остальным немецким войскам дорогу к Массу, находясь на внутренних, закрытых для противника, флангах своих дивизий.
Разведывательный батальон каждой из дивизий должен был быть усилен, и образуемые ими боевые группы — боевая группа «Бремер» 12-й танковой дивизии под командованием штурмбаннфюрера СС Герхарда Бремера и боевая группа «Книттель» 1-й танковой дивизии СС под командованием штурмбаннфюрера СС Густава Книттеля — должны были двигаться по второстепенным дорогам впереди основных сил, стараясь как можно дольше избегать столкновения с противником, и захватить один или несколько мостов через Маас. Основные части наступающих дивизий предполагалось использовать следующим образом (хотя данные, предоставленные начальником штаба I танкового корпуса СС Рудольфом Леманном, в некоторых деталях расходятся с описанным здесь):
«Шоссе А»
На правом фланге, по «шоссе А» должен был двигаться 1-й батальон 25-го моторизованного полка СС, он должен был соединиться с парашютистами, заброшенными в тыл американцев в ходе операции «Ястреб-перепелятник» (Stosser) и удерживающими перекрестки на лесных дорогах у Мон-Рижи.
«Шоссе В»
«Шоссе Б» было предназначено для боевой группы «Мюллер» под командованием штурмбаннфюрера СС Зигфрида Мюллера, состоящей из 25-го моторизованного полка СС (за исключением двигающегося по «шоссе А» 1-го батальона), 12-го батальона противотанковых самоходных орудий СС, артиллерийского батальона и саперной роты.
«Шоссе С»
Первой по данному маршруту должна была двигаться боевая группа «Кюльманн», состоящая из 12-го танкового полка СС, 560-го батальона тяжелых противотанковых самоходных орудий, батальона моторизованной пехоты, батальона самоходной артиллерии и саперной роты.
Второй по шоссе должна была идти боевая группа «Бремер» — 12-й разведывательный батальон 12-й танковой дивизии СС и части усиления.
Третьей была боевая группа «Краузе» под командованием оберш-турмбаннфюрера СС Бернхарда Краузе, включающая 26-й моторизованный полк СС (без его 3-го батальона, вошедшего в боевую группу «Кюльманн»), артиллерийский батальон, ракетно-артиллерийский батальон и большинство саперных и зенитных частей дивизии.
По этому шоссе должен был двигаться также штаб 12-й танковой дивизии СС.
«Шоссе D»
Первой по «шоссе Д» должна была двигаться боевая группа «Пей-пер».
За ней должна была двигаться боевая группа «Зандиг» под командованием оберштурмбаннфюрера СС Рудольфа Зандига, включающая 2-й моторизованный полк СС (без 3-го батальона, включенного в боевую группу «Пейпер»), артиллерийский батальон и большую часть саперных и зенитных частей дивизии.
По этому маршруту должны были двигаться штабы 1-й танковой дивизии СС и I танкового корпуса СС.
«Шоссе Е»
По «шоссе Е» первой должна была начать движение боевая группа «Хансен» под командованием штандартенфюрера СС Макса Хансена, состоящая из 1-го моторизованного полка СС, 1-го батальона противотанковых самоходных орудий, артиллерийского батальона и саперной роты.
Второй шла боевая группа «Книттель» — 1-й разведывательный батальон 1-й танковой дивизии СС и части усиления.
14 декабря командир 1-й танковой дивизии СС оберфюрер СС Вильгельм Монке созвал в штаб дивизии в Тондорфе своих начальников полков. На совещании присутствовали Хансен, Зандиг, Пейпер и Книттель. Так как боевая группа «Икс» 150-й танковой бригады должна была взаимодействовать с войсками под частями Пейпера, там же был и Скорцени вместе с несколькими из своих офицеров. Монке сообщил подчиненным о том, что должно в скором будущем произойти, и о том, что именно подчиненные им подразделения будут играть наиболее важную роль в планирующейся операции, особенно те из них, которые составят боевую группу «Пейпер».

Пейпер, хотя до этого совещания он и не знал о наступлении, на три дня раньше сделал вывод о том, что «что-то висит в воздухе». Причиной его подозрений стал вопрос, который задал ему начальник штаба 6-й танковой армии бригадефюрер СС Фриц Кремер, поинтересовавшийся у Пейпера относительно того, «что я думаю о возможности нанесения удара в районе Эйфеля, и какое время потребуется танковому полку, чтобы совершить восьмидесятикилометровый ночной марш. Чувствуя, что отвечать на такой вопрос, просто посмотрев на карту, — не самая хорошая идея, я сам совершил испытательный восьмидесятикилометровый пробег на «Пантере» по маршруту Ойскирхен—Мюнстерайфель—Бланкенхайм. Я ответил, что если бы мне ничто не преграждало путь, то я мог бы пройти за одну ночь на танке 80 километров, что же касается целой дивизии, то это совершенно другой вопрос».
Боевая группа «Пейпер» состояла из 1-го батальона 1-го танкового полка СС (на вооружении 1-й и 2-й рот стояли «Пантеры», 6-й и 7-й рот — PzKpfw IV), 9-й саперной роты и 10-й зенитно-артиллерийской роты, вооруженной самоходными зенитными установками «Вирбельвинд» (Wirbelwind — нем. смерч). Чтобы компенсировать отсутствующий 2-й танковый батальон полка, группе был придан 501-й тяжелый танковый батальон СС (schwere SS-Panzer-Abteilung 501), вооруженный танками «Тигр II», 3-й пехотный батальон в составе четырех рот пехоты на бронетранспортерах и 13-я рота самоходных орудий поддержки пехоты 2-го моторизованного полка СС, 2-й батальон 1-го артиллерийского полка СС (SS-Pz.Art. Rgt. ), 3-я рота 1-го саперного батальона СС (SS-Pz.Pi.Btil) и 84-й зенитно-штурмовой батальон (Flaksturm-Abteilung 84) люфтваффе, ранее бывший в корпусном подчинении.
Существует широко распространенное мнение, чрезвычайно преувеличивающее численность боевой группы «Пейпер», которая, если бы танковый полк был полностью укомплектован по стандартам середины 1944 г., имела бы до 180 танков. Но к началу наступления общее число танков группы не могло быть больше 100 и, скорее всего, их было около 90: примерно по 35 «Пантер» и PzKpfw IV и 20 «Королевских тигров».
Боевую группу «Пейпер» (и вообще немецкие танковые дивизии) обычно изображают, особенно в книгах и журналах для моделистов, переполненной всеми возможными типами танков и самоходных установок, в особенности такими «звездными», как «Тигр» (Tiger), «Ягдпантера» (Jagdpanther) и «Ягдтигр» (Jagdtiger). Однако даже если бы в конце 1944 г. немецкие вооруженные силы предприняли необходимые меры для пополнения потерь танковых частей и многие имевшиеся затруднения были бы преодолены, то так или иначе распределение бронетехники подчинялось определенным основным правилам и известные нам исключения очень редки.
Немецкие танковые дивизии не были полностью укомплектованы уже в июне 1944 г., когда союзники вторглись во Францию, и с тех пор положение не улучшилось. В результате боевых и небоевых потерь на фронте, а также постоянных налетов авиации союзников, положенная численность танковой роты танкового полка образца 1944 г. снизилась с 22 до 17 танков, а к ноябрю 1944 г. — до 14 танков. Каждый танковый полк должен был иметь два батальона: один — укомплектованный танками PzKpfw IV, а второй — «Пантерами». Во всех дивизиях этого было достичь невозможно, один батальон некоторых полков был частично либо даже полностью вооружен самоходными орудиями StuG вместо танков. Отчет «Пополнение танковых дивизий на Западе» конца ноября 1944 г. показывает, что 2-я танковая дивизия СС, 9-я танковая дивизия СС, 2-я танковая дивизия и 11-я танковая дивизия имели по две роты StuG вместо двух рот PzKpfw IV, а 9-я танковая дивизия и 116-я танковая дивизия вообще не имели PzKpfw IV на вооружении и имели вместо них по три роты StuG.
Первые танковые батальоны остальных танковых полков были укомплектованы обоими типами танков — двумя ротами PzKpfw IV и двумя ротами «Пантер», в качестве второго батальона выступало временно приданное дивизии танковое подразделение или подразделение противотанковых самоходных орудий. Таким образом, в ноябре 1944 г. 1-я танковая дивизия СС получила 501-й тяжелый танковый батальон СС (укомплектованный «тиграми II»), 12-я танковая дивизия СС —560-й батальон тяжелых противотанковых самоходных орудий («Ягдпантеры» и StuG), 21-я танковая дивизия — 243-ю бригаду штурмовых орудий (StuG), учебная танковая дивизия — 559-й батальон тяжелых противотанковых самоходных орудий («Ягдпантеры» и StuG), 10-я танковая дивизия СС — 655-й батальон тяжелых противотанковых самоходных орудий («Ягдпантеры» и StuG).
В своих показаниях, данных американским военным, Пейпер рассказал: «Я должен был иметь батальон «Пантер» в дополнение к батальону PzKpfw IV, однако, не имея достаточного числа танков, я был вынужден составить один батальон из двух рот PzKpfw IV и двух рот «Пантер». Чтобы компенсировать нехватку танков, мой полк был усилен батальоном «Тигров», ранее находившимся в корпусном подчинении. В результате мой полк состоял из одного батальона «Пантер» и PzKpfw IV и одного батальона «Тигров».
Танковые дивизии имели на вооружении также самоходные противотанковые орудия «Ягдпанцер IV» (Jagdpanzer IV), так как этими машинами были укомплектованы две роты дивизионных батальонов противотанковых самоходных орудий. Третьи роты имели на вооружении буксируемые противотанковые орудия.
StuG были обычным зрелищем, они не только заполняли бреши в рядах танковых полков и батальонах противотанковых самоходных орудий, как об этом говорилось выше, StuG вооружались также бригады штурмовых орудий (Sturm-Geschutz-Brigade) и большинство рот штурмовых орудий пехотных дивизий (каждая дивизия имела одну такую роту). Противотанковые самоходные орудия «Ягдпанцер 38(t)» (Jagdpanzer 38(t)) не поступали на вооружение танковых дивизий, однако ими укомплектовывались роты штурмовых орудий тех пехотных дивизий, которые не получали StuG.
«Ягдтигры» (SdKfz 186 «Jagdtiger») в декабре 1944 г. встречались редко, они находились на вооружении лишь одного 653-го батальона тяжелых противотанковых самоходных орудий, который был подготовлен для участия в операции «Стража на Рейне» в качестве подразделения корпусного усиления, однако в конце концов был задействован в операции «Северный ветер» («Nordwind»).
Положение с самоходными орудиями поддержки пехоты было похожим: в танковых дивизиях 13-е роты (роты орудий поддержки пехоты) моторизованных полков получали на вооружение самоходные орудия «Бизон» (SdKfz 138/1 «Bison»), а две или три батареи артиллерийского полка танковой дивизии вооружались самоходными артиллерийскими орудиями «Оса» (SdKfz 124 «Wespe») и «Шмель» (SdKfz 165 «Hummel»). Штурмовые орудия «Гризли» (Sdkfz 166«Brummbar») были получены лишь тремя отдельными батальонами штурмовых танков (Sturmpanzer-Abteilung), а «Штурмтигры» («Sturmtiger») поступили на вооружение трех отдельных рот штурмовых мортир (Sturmmorser-Kompanie).
15 декабря
Пейпер созвал командиров приданных его боевой группе подразделений в свой штаб, находившийся в доме лесника у Бланкенгейма, и сообщил им о задаче боевой группы. Первыми в колонне должны были идти две роты PzKpfw IV, за ними — две роты «Пантер». Вместе с ними, рассредоточившись между танками, должны были двигаться две роты механизированной пехоты на бронетранспортерах. За этими частями располагались артиллерийские и саперные подразделения, тогда как 501-й батальон тяжелых танков с его мощными «Тиграми II» должен был идти в самом конце маршевых порядков — Пейпер считал, что эти неповоротливые танки не дадут ему особых преимуществ в быстрых маневренных боях, которые он призван был вести.
На этом совещании присутствовал и оберштурмбаннфюрер СС Вилли Хардик командир боевой группы 150-й танковой бригады, которая должна была действовать вместе с частями 1-й танковой дивизии СС.
16 декабря
В 5.00 утра, когда началась артиллерийская подготовка, Пейпер был на командном пункте 12-й народно-гренадерской дивизии и вместе с ее командиром генерал-майором Герхардом Энгелем следил за продвижением ее частей, с тем чтобы определить время выдвижения своей боевой группы. По сообщениям, приходящим на командный пункт, скоро стало ясно, что пехота продвигается не так быстро, как предполагалось, и в 14.00 несколько разочарованный Пейпер уехал.
В это время боевая группа начала выдвигаться из района сосредоточения в Бланкенгеймском лесу в зону, непосредственно примыкающую к передовой. У Шайда боевая группа застряла в массе автомобилей и бронетехники, принадлежащей 1-й танковой дивизии СС, 12-й народно-гренадерской дивизии и 3-й парашютно-десантной дивизии: дорога из Шайда на Лосгейм превратилась в одну огромную пробку, так как мост над железной дорогой примерно в двух километрах к востоку от Лосгеймег-рабена был взорван немцами еще во время их отступления и не был восстановлен.
Когда в 14.30 Пейпер присоединился к своей боевой группе, он был настолько разозлен всем этим делом, что приказал своей колонне безжалостно идти вперед, сталкивая с дороги в кювет любую технику, которая будет мешать продвижению. Таким образом, боевая группа скоро смогла подойти к разрушенному мосту над выемкой железнодорожного пути, где сам Пейпер потратил несколько часов, пытаясь восстановить некоторый порядок. Обойдя мост справа, где спуск был менее крутым, его колонна двинулась вниз через железнодорожные пути, а затем двинулась вверх по другом склону, возвращаясь на дорогу.
К вечеру боевая группа была на основной дороге у Лосгейма, а к 22.00 к ней присоединились передовые подразделения 501-го тяжелого танкового батальона. Под Лосгеймом штаб дивизии сообщил Пейперу о том, что 9-й парашютно-десантный полк 3-й парашютно-десантной дивизии прорвал оборону американцев к югу от деревни и сейчас ведет бой западнее Ланцерата. Пейпер приказал боевой группе немедленно выдвигаться, чтобы воспользоваться прорывом. Первыми должны были двигаться гренадеры 10-й роты под командованием гауптштурмфюрера Георга Пройсса, однако возникли сложности с тем, чтобы найти безопасный путь к югу от Лосгейма, так как там были выставлены большие минные заграждения. Когда Пейпер узнал о том, что саперы с миноискателями находятся где-то в хвосте колонны, он приказал боевой группе идти вперед, не обращая внимания на мины. При этом он потерял несколько машин, однако сэкономил несколько драгоценных часов. Незадолго до полуночи передовые части колонны достигли Ланцерата, и Пейпер встретился в сельском кафе с командиром 9-го парашютно-десантного полка полковником фон Хоффманом. Они начали жаркий спор о дальнейших действиях, так как Пейпер был совершенно недоволен тем, что, как он считал, Хоффман проявляет слишком большую осторожность, ожидая артиллерийскую поддержку. Тогда же I танковый корпус СС временно включил 1-й батальон 9-го парашютно-десантного полка в боевую группу «Пейпер».
17 декабря
Колонна боевой группы «Пейпер», возглавляемая двумя «Пантерами», за которыми шли бронетранспортеры, «Пантеры» и PzKpfiv IV, вышла из Ланцерата по «шоссе D» между 24.00 и 1.00. Ночь была очень темной, и водители вели свои машины по лесным проселочным дорогам с выключенными фарами (для маскировки), ориентируясь по белым платкам, которые держали в руках парашютисты, шагающие рядом с каждой машиной. Около 5.00 утра колонна прошла через Буххольц. Деревня ранее была захвачена разведывательным отрядом 9-го парашютно-десантного полка, однако один американский радист спрятался от немцев, укрывшись в подвале дома, где ранее находился штаб американского батальона, и передавал по радио сведения о силе наступающей немецкой колонны. Он насчитал 30 танков и 28 бронетранспортеров… Около 6.00 утра, незадолго до рассвета, колонна вошла в Хонсфельд. Незаметно присоединившись к потоку проезжающего на исходе ночи через деревню американского военного транспорта, передовые «Пантеры» Пейпера ехали по улицам Хонсфельда. Находящиеся в Хонсфельде американские войска — части 99-й пехотной дивизии и часть личного состава 14-й кавалерийской группы были застигнуты врасплох и смогли оказать немцам лишь слабое сопротивление. Американцы пытались выбраться из деревни и по большей части попали в плен. Те, кто смог избежать пленения, отступали к Хепшайду, вплоть до Борна и Меделя. Пейпер позднее сообщал о количестве захваченных в деревне трофеев: примерно 15 противотанковых пушек, 80 грузовиков и 50 разведывательных машин, в том числе и полугусеничных. На рассвете парашютисты, шедшие с боевой группой, были вновь переподчинены 9-му парашютно-десантному полку, однако часть из них, всего численностью около роты, должна была на танках боевой группы ехать дальше на запад до Ставелота Стумона.
Над боевой группой появилась эскадрилья американских истребителей-бомбардировщиков. Американцы атаковали колонну, которая продолжала двигаться на запад, и немецкие ЗСУ «Смерч» открыли по ним огонь. Как минимум один из самолетов был сбит, однако один или два «Смерча» были уничтожены. Американские летчики также сумели повредить еще несколько машин.
На окраине Хонсфельда Пейпер решил немного отклониться от «шоссе Д». Причиной этого было ужасающее состояние дорог к западу от Хонсфельда, и так как в боевой группе уже постепенно подходили к концу запасы топлива, Пейпер решил дозаправиться на американской топливной базе в Бюллингене. Бюллинген фактически находился на «шоссе Ц», предназначенном для 12-й танковой дивизии СС, однако по звукам боя справа Пейпер заключил, что соседняя дивизия все еще находится далеко позади него. Около 8.00 утра гренадеры, практически не встретив сопротивления, вошли в Бюллинген. Небольшая перестрелка имела место лишь к югу от деревни, где попытались обороняться американские солдаты, охранявшие небольшую грунтовую взлетную полосу у Моршнека. Скоро она была захвачена, а 12 легких самолетов были в ходе боя уничтожены. Пейпер нашел топливный склад, и 50 пленных американцев скоро занялись заправкой баков его машин пятьюдесятью тысячами галлонов захваченного горючего.
В 9.30 утра расположенные под Бютгенбахом американские артиллерийские батареи открыли сильный огонь по деревне. Несколько разведывательных групп было отправлено в северном направлении, однако они были обнаружены американцами и вынуждены были вернуться. Около 10.00 передовые подразделения боевой группы оставили Бюллинген. К огромному удивлению немногочисленных американских частей, занимающих позиции к северу от деревни, немцы вместо того, чтобы идти на север, к Эльзенборну, двинулись на юго-запад, к Мёдершейду. Не в первый раз в ходе этой операции строгое следование стратегическим планам не позволило достичь значительного тактического успеха, однако Пейпер был намерен продолжать движение по предназначенному для его группы «шоссе Д» на запад, к Линьевилю и Ставелоту. От взятого в плен в Хонсфельде американского офицера он узнал, что в Линьевилле находится штаб 49-й зенитно-артиллерийской бригады, и его подгоняла мысль о том, что есть возможность захватить целый штаб — более 400 человек! Сейчас лишь состояние дорог замедляло движение боевой группы — узкие, расползшиеся от грязи дороги, в некоторых местах немногим отличавшиеся от лесных троп. Отбросив горстку американцев у Мёдершейда, боевая группа двигалась в направлении на Шоппен, Он-деваль и далее на Тиримон, куда передовые части Пейпера дошли к полудню. Колонна развернулась на север к асфальтированной дороге № 32, слева же, через поле, в зоне видимости внезапно оказалась дорога № 23.
285-й американский разведывательный батальон полевой артиллерии располагался рядом с 7-й бронетанковой дивизией под Хеерлемом, и три эшелона батареи «Б» — около 140 человек и 30 машин — должны были сопровождать южный фланг танковой дивизии. Утром 17 декабря небольшая колонна подошла к Мальмеди, и хотя капитан Роджер Л. Миллз, командовавший колонной, получил предупреждение о том, что где-то к востоку двигаются немецкие танки, он решил рискнуть, опасаясь того, что, отклонившись от первоначального маршрута, его подразделения уже не смогут занять запланированные позиции. Пройдя Мальмеди, колонна свернула на дорогу № 32 и двинулась в направлении Бонье. Когда первый джип въехал на перекресток, рядовой военной полиции Гомер Форд махнул колонне рукой, указывая правильную дорогу. Внезапно послышались звуки стрельбы, и батарея «Б», первые машины которой едва достигли перекрестка, попала под обстрел.
Боевая группа «Пейпер», двигающаяся на север от Тиримона, вышла на шоссе у Бонье и атаковала американскую колонну. Когда немецкие танки открыли огонь, американцы пришли в полное замешательство, экипажи в панике покидали свои машины, некоторые из них горели. Часть личного состава сразу же бросила оружие и с поднятыми руками побежала к перекрестку. Немногие укрылись в кюветах по обоим сторонам дороги и попытались оказать немцам какое-то сопротивление, тогда как остальные старались укрыться в лесу. Немцы обыскивали сдающихся американцев, а затем собрали их на открытом поле рядом с перекрестком. Пленных (как сообщается, всего их было около 1650 человек) построили в восемь шеренг. Немецкая колонна уже продолжила движение на Линьевилль, оставив у дороги пленных под небольшой охраной. Часть захваченного транспорта была включена в колонну — американские водители «добровольно» согласились довести свои машины до Линьевилля. Немного позднее, после 14.00, снова зазвучали выстрелы, сразу за этим немцы открыли огонь из пулеметов, в результате чего большинство пленных было убито или ранено. Когда стрельба прекратилась, вновь раздались единичные выстрелы — некоторые гренадеры, проходя среди лежащих тел, добивали тех, кто еще подавал признаки жизни. Довольно большое число американских солдат выжили и оставались лежать на поле, притворяясь мертвыми. Переговариваясь шепотом, они договорились о времени побега и, внезапно поднявшись на ноги, побежали к лесу, в северном направлении.
Об этом случае было сделано так много противоречивых свидетельств, что сегодня чрезвычайно сложно точно установить, что на самом деле произошло на перекрестке Бонье 17 декабря. Версия, появившаяся в результате расследования, проведенного на послевоенном трибунале в Дахау, и утверждающая, что гибель американских солдат была следствием тщательно спланированного убийства, совершенно не убедительна. Большое число фактов, на трибунале рассматривавшихся как истинные, впоследствии оказались ложью. Среди подобных ложных показаний — положение колонны, которая, как утверждали, прошла перекресток, перед тем как остановиться. Однако фотографии ясно свидетельствуют о том, что как минимум основная часть машин остановилась до перекрестка. Нарушения, допущенные следователями, позднее обвинявшимися в использовании практически всех средств для выбивания нужных им показаний — от признаний, подписанных немцами под давлением, до фабрикации доказательств, организации ложных судов, иммитации казней и избиений, позволяют усомниться в «доказательствах», которыми оперировала американская следственная группа.
Вторая версия пытается объяснить бойню трагической ошибкой, случившейся в момент прибытия основной части колонны боевой группы Пейпера: гренадеры открыли огонь по стоящим на поле людям, приняв их за готовых к бою солдат противника. Однако расстояние, на котором велся огонь, и показания выживших, которые утверждали, что огонь велся со стоящих машин, а не со вступающих в бой танков, опровергают и эту теорию.

«Бойня у Мальмеди» была самым настоящим боевым несчастным случаем, огонь, очевидно, начался тогда, когда кто-то из пленных попытался бежать. По этой, либо по иной причине прозвучал первый выстрел, когда же и на немецкой — и на американской стороне началась паника, гренадеры открыли огонь из пулеметов. Закончилось же это уже умышленным нарушением «законов и обычаев войны», военным преступлением — некоторые гренадеры потеряли контроль над собой и ходили среди тел, добивая тех американцев, которые еще подавали признаки жизни. Солдаты той же части совершили еще одно военное преступление в Линьевилле, убив восемь американских военнопленных также в районе Ставелота, где без очевидной причины было убито несколько десятков мирных жителей. С другой стороны, те же люди, не применяя излишнего насилия, пленили сотни американцев под Хонсфельдом, Шенье и Стумоном и были обычно вполне корректны по отношению к мирному населению. Это несколько противоречивое поведение может быть объяснено предположением о том, что имеющие небольшой боевой опыт солдаты, возможно, самые молодые из них, не смогли взять себя в руки, встретившись с напряжением и реалиями боя.
Убийство сдавшихся в плен было обычным явлением во всех воюющих армиях Второй мировой войны. Имело место несколько случаев убийств пленных немецких солдат во время «Битвы на выступе», совершенных американцами из мести, особенно после того как американские военные власти решили широко осветить инцидент в Бонье, используя его для поддержания решимости американских солдат в критический момент. Парадоксально, что, хотя во время подготовки трибунала в Дахау следователи не смогли найти в немецких архивах приказы об уничтожении пленных, подобные приказы отдавались в некоторых американских частях, ставших жертвами своей собственной пропаганды.
Командир 49-й зенитно-артиллерийской бригады генерал Эдвардс Дж. Тимберлэйк и его штаб покинули Линьевилль всего минут за десять до того, как туда вошли немецкие танки. На южной окраине деревни танки боевой группы столкнулись с тыловыми подразделениями 7-й бронетанковой дивизии США, двигающейся в Сен-Вит, однако наиболее серьезное сопротивление оказали немцам «Шерманы» 9-й бронетанковой дивизии, также двигающиеся на юг для соединения со своей частью в Сен-Вите. Первая «Пантера» на большой скорости атаковала американцев у моста через Амблев, однако была подбита снарядом замаскированного «Шермана» и начала гореть. Адъютант 1-го батальона унтерштурмфюрер СС Арндт Фишер, который ехал в этой «Пантере», получив ожоги, покинул горящий танк. Пейпер, который находился в бронетранспортере немного позади, заметил, что башня «Шермана» поворачивается в его сторону. Водитель поспешно дал задний ход, однако был подбит другой бронетранспортер. Пейпер выпрыгнул из машины и, взяв «панцерфауст», начал подбираться к американскому танку, однако еще до того как он успел подползти к нему, «Шерман» был подбит одним из немецких танков и загорелся. Боевая группа потеряла «Пантеру» и еще две единицы бронетехники, американцы — два «Шермана» и противотанковое самоходное орудие М10. Некоторое число американских военнослужащих было взято в плен.
В Линьневилле боевая группа изменила боевой порядок. Остановка длилась два часа, после которой колонна, не встречая сопротивления, прошла через деревни Пон и Бомон. Теперь Пейпер не шел вместе с передовыми танками группы — в Линьевиле он совещался с командиром своей дивизии оберфюрером СС Вильгельмом Монке.
В 7.30 вечера немецкие танки подошли к Ставелоту и медленно в темноте спускались по идущей с холма дороге. На повороте дороги солдаты 291-го саперного батальона установили противотанковое заграждение в виде среза ската местности, обращенного в свою сторону. Когда танки приблизились, один из американцев приказал им остановиться. Гренадеры, ехавшие на танках, немедленно открыли огонь, американские саперы ответили выстрелами базук. В полной темноте танки отступили на несколько ярдов вверх по холму, а американцы спустились вниз к Ставелоту, оставляя на дороге за собой мины. Продвижение боевой группы было временно приостановлено.
18 декабря
В 6.30 утра Пейпер, вновь занявший место в авангарде группы, начал артиллерийскую подготовку. Залпы артиллерийских орудий раздавались в долине Амблева примерно до 8.00, когда видимость улучшилась. Немецкие танки стали спускаться с холма, и по немецкой колонне ударило установленное у дороги на Мальмеди 76-мм орудие одного из подразделений 825-го батальона противотанковых самоходных орудий. Боевая группа продолжала движение, и ее машины достигли дна долины, подойдя к все еще целому мосту через Амблев, танки короткое время маневрировали, а затем, снизив скорость, двинулись на мост. Однако ничего не произошло. Хотя мост и был заминирован, что-то не сработало — то ли из-за спешки и замешательства среди американских саперов, то ли тут поработала немецкая «специальная» группа.
Когда танки прорвались через мост и начали двигаться по дороге на Шателе, их со стороны остающихся справа улиц обстрелял пулемет, а на основной дорожной развязке, на рыночной площади, прямо перед танками было установлено еще одно 76-мм противотанковое орудие. Свернув для того, чтобы обойти орудие, танки стали подниматься по крутой улице Рю-О-Риваж, снова вышли на главную улицу и двинулись к Труа-Пон. Когда расчет американского орудия обнаружил, что немцы его обошли, они заклепали ствол вложенным в него снарядом и отступили. Это открыло для боевой группы более удобную Рю-дю-Шателе. Немецкая пехота не стала тратить время на полное уничтожение мелких групп все еще сопротивляющихся американцев, к 10.00 боевая группа уже начала выходить из Ставелота по направлению к Труа-Пон, хотя при этом они по-настоящему контролировали лишь те части городка, через которые двигались.
Майор Пол Дж. Соулис, командир 526-го батальона механизированной пехоты, пришедшего в Ставелот ночью, за сутки до Пейпера, отдал приказ отступить, когда немецкие танки преодолели мост, и большинство его подчиненных вышли из города по дороге на Мальмеди. Сам Соулис взял два стрелковых взвода и по проселочной дороге стал идти на север к Франкоршампу. Здесь, в лесах к северу от Ставелота находился большой склад топлива, и Соулис предупредил охраняющих склад бельгийских солдат о приближении немцев, с тем чтобы бельгийцы подожгли горючее. Это не только лишило бы немцев топлива, но и не позволило им продолжить движение на север, но все эти приготовления оказались лишними, так как Пейпер даже не попытался послать в этом направлении разведку. Однако, когда немного позднее этим же утром к Ставелоту по этой дороге подошло одно из подразделений 117-го полка 30-й пехотной дивизии и передало приказ отменить уничтожение склада, 145000 галлонов топлива уже пылали.
После того как Пейпер вышел на северный берег Амблева, следующим важным этапом движения его боевой группы должен был стать захват мостов у Труа-Пон, где пересекались «шоссе Д» и «шоссе Е». Кажется, что к этому времени Пейпер уже решил оставить предназначенное для него «шоссе Д» и двигаться по более удобному и проходимому «шоссе Е» через Вербомон и Амуар на Ги. Чтобы наверняка захватить мосты у Труа-Пон, важность которых для дальнейшего наступления переоценить было невозможно, Пейпер решил атаковать их с двух сторон — в то время как его танки должны были выйти из Ставелота на «шоссе Д» и идти по северному берегу р. Амблев, другой, более слабый отряд должен был двигаться черен Ванн и подойти к Труа-Пон по «шоссе Е».
Головные машины боевой группы были замечены у Труа-Пон около 10.45. По ним открыла огонь одинокая 76-мм пушка. В один из немецких танков попал снаряд, заставив его на время остановиться, однако другой танк быстро подавил орудие — все четыре артиллериста погибли. В 11.15 американцы подорвали мост через Амблев, остановив боевую группу на северном берегу. Отряд, шедший с юга, в это время был уже на высотах, с которых открывался вид на мост через Зальм. Немецким танкам все еще требовалось сделать большой крюк, для того чтобы достичь города, но гренадеры начали спуск вниз по поросшему лесом склону к реке. В 13.00, когда они были уже вблизи моста, американские саперы взорвали мост. Эта часть боевой группы, оставив на южном берегу лишь небольшой отряд, пошла назад в Ванн и Ставелот, чтобы соединиться с основными силами Пейпера.
С уничтожением моста через Амблев Пейпер был вынужден идти на север к Ла-Гляйце по ранее предназначенному для его боевой группы «шоссе Д». Они не встретили сопротивления между Труа-Пон и Ла-Гляйце, который боевая группа прошла в 13.00, и передовые подразделения группы сообщили, что ими захвачен мост через Амблев у Шенье. Американские саперы не получали приказа взорвать этот мост, в результате чего в обороне американцев появилась зияющая брешь, и Пейпер в полной мере использовал возможности, которые давала эта ситуация. В два часа дня, как только головные части боевой группы перешли по мосту на другой берег, в воздухе появились американские истребители-бомбардировщики и атаковали немецкую колонну. Немецкие «Смерчи» открыли ответный огонь, однако пехотинцам пришлось укрыться в лесу между мостом и Шенье. Боевая группа не имела возможности продолжать движение вплоть до 16.00, когда спустившийся туман скрыл ее от американских самолетов. Авиация союзников бомбила и обстреливала всю колонну от Лодомеца под Ставелотом до Шенье. В результате налета Пейпер потерял дюжину машин, среди них и две «Пантеры», однако самой серьезной потерей были драгоценные два часа.
Теперь Пейпер был намерен с максимальной скоростью двигаться по «шоссе Е», которое должно было привести его боевую группу к г. Ги на самом Маасе. Между ним и его целью оставалось всего два моста: мост через Урт в Амуаре и мост через маленькую речку Льенн в Нёфмулэне. К 16.30 первые машины Пейпера вышли на дорогу № 23 к югу от Фруадвилля и повернули направо. Немного западнее отряд американских саперов лейтенанта Элвина Эдельштайна только что завершил подготовку моста к взрыву, и как только танки подошли к мосту, он взлетел на воздух. Пейпер выслал несколько разведывательных отрядов на поиски моста, по которому могли бы пройти танки, однако, несмотря на то, что некоторые машины побывали на западном берегу р. Льенн, мосты в Шовхейде и Мулэн-де-Раире были слишком малы, чтобы выдержать вес танков. Пейперу пришлось отдать приказ возвращаться в Ла-Гляйце на «шоссе Д». Только в Шенье для охраны моста был оставлен сильный отряд. Около 23.00 боевая группа остановилась в лесах между Ла-Гляйце и Стумоном.
В тылу, так как боевая группа «Хансен» не могла продвинуться по «шоссе Е», оберфюрер СС Монке приказал ожидавшей во втором эшелоне боевой группе «Книттель» выдвигаться севернее, на поддержку боевой группы «Пейпер». Группа «Книттель» прошла через Пон и преодолела ставелотский мост около 19.00, идя вслед за частью группы «Пейпер», возвращающейся из Ванна, чтобы соединиться с основными силами. Когда Книттель достиг Ставелота, положение было опасным — со второй половины дня американская пехота 117-го полка атаковала город, а около 8.00 вечера на рыночной площади, менее чем в пятидесяти метрах от основной дороги на Труа-Пон, американскими противотанковыми самоходками было подбито несколько немецких машин. Тем не менее вскоре после полуночи Книттель продолжил движение на Ла-Гляйце, и этой ночью Ставелот, можно считать, был в руках американцев, и над Пейпером нависла серьезная опасность быть отрезанным от основных сил.
19 декабря
Как только начало светать, Пейпер быстро собрал свои силы и в 9.00 утра начал атаковать Стумон. Слева от дороги находился овраг, и это ограничивало маневр танков, однако справа находилось поле. Двигавшиеся по этому полю под завесой утреннего тумана немецкие танки были замечены американцами только тогда, когда они уже почти дошли до деревни. «Пантера», которая первой вошла в Стумон и подъехала к церкви, была подбита снарядом 90-мм зенитной пушки. Немецкая пехота атаковала с юга, в то время как «Пантеры» шли со стороны дороги. Бой шел почти два часа, когда наконец немцы сломили оборону американцев и захватили деревни. Обороняющиеся — 30-й батальон 119-го полка — потеряли убитыми и ранеными около 250 человек, еще примерно 100 были взяты в плен.
Пейпер не стал тратить время на то, чтобы отправлять разведку в том направлении, куда отступили американцы. Несколько «Пантер» и бронетранспортеров начали двигаться дальше по дороге к находящейся за деревней железнодорожной станции. Там занимали позиции танки роты 740-го бронетанкового батальона, рота 119-го пехотного полка и две зенитные батареи (110-я и 143-я). Около 15.30, почти прямо за последней из отступающих американских машин, непосредственно перед обороняющимися появилась «Пантера». Не ожидавший такой встречи экипаж немецкого танка не успел быстро среагировать, и американцы первыми открыли огонь. На такой близкой дистанции у «Пантеры» не оставалось шансов — снаряд срикошетил вниз от маски пушки, убив водителя «Пантеры» на месте. Несколькими секундами позднее была подбита вторая «Пантера», затем третья. Этот бой был последней атакой, предпринятой боевой группой «Пейпер» в западном направлении.
Пейпер не мог дальше двигаться, так как ситуация со снабжением группы стала критической. Все, что группа могла делать сейчас, — удерживать уже занятые позиции.

1-я рота 1-го танкового полка СС должна была оборонять позиции у железнодорожной станции и деревню Стумон, 2-я рота несла ответственность за оборону Ла-Гляйце с севера и северо-востока, 84-й зенитно-штурмовой батальон должен был удерживать окрестности Шенье и оборонять переправу через Амблев. Гренадеры 3-го батальона 2-го моторизованного полка СС должны были усиливать танки в Стумоне и укрепить оборону Шенье. Примерно в полдень Пейпер послал на север от Ла-Гляйце небольшой разведывательный патруль. Несколько машин прошли через Бургомон и Кур, однако скоро наткнулись на американцев, охраняющих большой топливный склад. После короткой перестрелки патруль вернулся в Ла-Гляйце.
Во второй половине дня Стумон находился под постоянным артиллерийским и минометным огнем, и с наступлением вечера Пейпер понял, что его небольшие силы не смогут удержать растянутые на три километра позиции между деревней и железнодорожной станцией. Ему пришлось отдать неприятный приказ об отступлении уже этим вечером. Сначала немцы отошли, заняв позиции на крутом изгибе дороги на Стумон, а затем в 21.00 отступили до самого Стумона. Командный пункт находился в доме у замка Фруад-Кур. Сам замок использовался как эвакуационный госпиталь, там же находились под охраной американские военнопленные.
К утру Присс перевел свой штаб I танкового корпуса СС в Хольхойм, а штаб 1-й танковой дивизии СС Монке находился в Ванне. Присс понял, что наибольших успехов можно добиться, двигаясь вслед за Пейпером, и приказал всей 1-й танковой дивизии СС идти его боевой группой. Боевой группе «Зандиг» было приказано взять Ставелот, боевая группа «Хансен» должна была продолжить движение по «шоссе Е» через Ложбирме и Ванн, а боевая группа «Книттель» была отправлена назад к Труа-Пон, для защиты жизненно важной дороги на Ставелот. Отряд Книттеля смог продвинуться на высотах к западу от Ставелота, однако Хансен встретился с огромными трудностями, когда попытался сосредоточить свою группу на южном берегу реки. Причиной было ужасное состояние дороги. Зандиг не смог форсировать Амблев у Ставелота и послал свой 2-й батальон к Пети-Спа через Ванн, где он должен был перейти реку и соединиться с Пейпером. На следующее утро подразделения батальона выполнили этот приказ и примерно в полдень прибыли в Ла-Гляйце — это последние немецкие пехотинцы, которые смогли соединиться с боевой группой Пейпера.
20 декабря
Для I танкового корпуса СС настал решительный момент. Корпус пытался оказать поддержку глубоко зашедшей в тыл противника и оказавшейся отрезанной от основных сил боевой группе «Пейпер». Получит ли она боеприпасы и подкрепления или будет окружена?
Американцы решили заблокировать и ликвидировать опасный прорыв в их линии фронта, поэтому их силы в районе действий Пейпера были перегруппированы. Вечером предыдущего дня 119-й пехотный полк и 740-й танковый батальон, объединенные в оперативную группу «Харрисон» (Task Force Harrison), были подчинены XVIII воздушно-десантному корпусу. В это же время корпусу была возвращена его 82-я воздушно-десантная дивизия и придана часть 3-й бронетанковой дивизии. Оперативная группа «Харрисон» должна была наступать в направлении на Стумон, 504-й парашютно-десантный полк 82-й дивизии должен был двигаться к Шенье, ее же 505-й полк— еще восточнее к Труа-Пон. Части 3-й бронетанковой концентрировались у Тье.
Утром 20 декабря командир 3-й дивизии отправил на юг три оперативные группы: оперативную группу «Джордан» (Task Force Jordan) из района СПА к Стумону, оперативную группу «МакДжордж» (Task Force McGeorge) к Боргумону и Ла-Гляйце, оперативную группу «Лавлэди» (Task Force Lovelady) из Франкоршампа к Ко. Группа «Джордан» не достигла успеха, так как ее колонна была вынуждена двигаться по дороге между двумя высокими склонами и не могла маневрировать, в результате немецкий танк уничтожил два первых американских танка, остановив таким образом всю оперативную группу. Также и оперативная группа «Мак-Джордж» около полудня была остановлена немцами на дороге к югу от Боргумона. Большего успеха добилась группа «Лавлэди»: не встречая сопротивления, она шла на юг и, выйдя на дорогу № 23 между Ла-Гляйце и Ко, внезапно атаковала замаскированную немецкую транспортную колонну, перешедшую мост в Пети-Спа и пытающуюся достичь расположения группы Пейпера и пополнить ее запасы. Продолжая двигаться на юг, американцы дошли до Труа-Пон, а затем повернули налево, к Ставелоту. На подходе к Пети-Спа шесть первых «Шерманов» были подбиты точным огнем немецких танков и противотанковых орудий, стоявших на обоих берегах реки и осуществлявших оборону моста. Американцы отошли к Бистер. Теперь боевая группа «Пейпер» была полностью отрезана от своих.
На южном фланге кольцо окружения также продолжало сжиматься — вечером того же дня 504-й парашютно-десантный полк атаковал Шенье. Хорошо понимавший значение этого направления, Пейпер усилил оборону моста прибывшими этим утром в Ла-Гляйце подразделениями 2-го батальона 2-го моторизованного полка СС. Американские парашютисты начали наступать через открытое поле, на котором были установлены проволочные заграждения, в результате чего понесли тяжелые потери. После трех дорого обошедшихся им атак американцы заняли первый ряд домов, однако, когда бой завершился, часть Шенье все еще оставалась в руках немцев. На западном фланге Пейпера наступала оперативная группа «Харрисон». Ее подразделения атаковали санаторий Святого Эдуарда — большое здание на западной окраине деревни. В здании начался упорный рукопашный бой, однако американцев было больше, и к 20.00 они захватили дом. Около полуночи в результате яростной контратаки немецкие пехотинцы отбили у американцев «крепость Святого Эдуарда», захватив при этом 30 пленных и уничтожив пять «Шерманов».
В тылу группы положение продолжало ухудшаться — Книттелю пришлось отступить с высот и отойти к Пети-Спа. Зандиг провел еще одну неудачную атаку на Ставелот, и около 5.00 саперы роты «Эй» 105-го саперного батальона взорвали мост.
21 декабря
I танковый корпус СС рассматривал возможность прорыва из окружения боевой группы «Пейпер», однако руководство 6-й танковой армии отвергло это предложение, и 1-й танковой дивизии СС было приказано активизировать усилия по деблокаде группы.
В районе Ла-Гляйце боевая группа Пейпера уже не могла перехватить инициативу у американцев: она оказалась в окружении, обороняемая ею территория была небольшой, а достаточного количества припасов у нее не было. Необходимость еще более уплотнить оборонительные порядки стала очевидной после того, как небольшой американский отряд прошел вплоть до дороги Стумон — Ла-Гляйце. Немецкие гренадеры отбросили их, захватив нескольких пленных (в том числе командира 2-го батальона 119-го полка майора Хэла Д. МакКоуна), тем не менее американцы успели устроить на дороге завалы из поваленных деревьев.
В полдень Пейпер созвал на совет (его командный пункт находился в домике привратника замка Фруад-Кур) своих старших офицеров. На совете было решено собрать все силы у Ла-Гляйце и постараться удержать мост под Шенье. Отход с позиций под Стумоном означал, что замок Фруад-Кур остается вне оборонительного периметра. В замке в это время находилось около 130 американских пленных, примерно 120 немецких и немного американских раненых. Перед тем как отступить, все державшиеся на ногах немецкие раненые были отправлены в Ла-Гляйце, а около 80 немецких и все американские раненые были оставлены на месте. С ними оставались немецкий военный врач и два американских санитара. Отход от Стумона через Амблев к Шенье на оборонительные позиции, находящиеся сразу за мостом, был проведен без потерь. В Шенье шел упорный бой между 504-м парашютно-десантным и немецким арьергардом, прикрывавшим мост.
Утром 21 декабря основные силы 1-й танковой дивизии СС были сконцентрированы на высотах между Труа-Пон и Ванном. Тяжелая техника начала двигаться вниз по холму к мосту у Пети-Спа, однако под весом первой же тяжелой машины (противотанкового самоходного орудия «Ягдпанцер IV/70») мост рухнул. Саперы начали строить новый мост прямо над только что развалившимся и едва успели поставить в сильном течении балку, как по мосту был открыт интенсивный артиллерийский огонь, положивший конец работе. По развалинам на ту сторону все еще могла перейти пехота, поэтому ночью подразделения 1-го моторизованного полка пересекли реку и начали продвигаться на север. Несколькими километрами южнее пехотинцы еще раз попытались продвинуться к Труа-Пон и в полдень возобновили атаки вдоль «шоссе Е». Две роты 505-го парашютно-десантного полка, занимавшие позиции к востоку от Зальма, были опрокинуты, а зальмский мост, который американцы починили для того, чтобы оказывать поддержку обороняющимся на другом берегу, был взорван во второй раз за четыре дня.
22 декабря
Хотя на левый фланг 1-й танковой дивизии вышла 9-я танковая дивизия СС, и наступление I танкового корпуса СС должен был поддерживать II танковый корпус СС, положение боевой группы Пейпера было безнадежным. Огонь американской артиллерии не прекращался всю ночь. Утром оперативная группа «МакДжордж» и 119-й полк захватили район Фруад-Кур. На окраинах Ла-Гляйце шел беспорядочный и яростный бой, однако, к концу дня, когда бой прекратился, гренадеры смогли вновь занять свои позиции. Запасы топлива и боеприпасов практически истощились, запасы пищи не пополнялись с первого дня наступления. Около 20.00 немецкие самолеты по требованию I танкового корпуса совершили вылет в район расположения группы и сбросили контейнеры с грузом. В вылете участвовало 20 самолетов, однако большая часть контейнеров была сброшена над Стумоном и попала прямо в руки американцев. По оценке Пейпера, группе досталась лишь одна десятая часть сброшенного. Полученного топлива было слишком мало, и его хватило лишь на рацию и на то, чтобы несколько танков группы смогли занять огневые позиции. I танковый корпус вновь обратился в штаб 6-й танковой армии за разрешением на прорыв боевой группы, и снова это разрешение не было дано. Корпус был вынужден отдать приказ 1-й танковой дивизии СС интенсифицировать попытки соединиться с Пейпером.
В районе Труа-Пон отряд Книттеля вышел из соприкосновения с противником и отошел к Ставелоту. Боевая группа «Хансен», получив, таким образом, подкрепления, усилила натиск вдоль по дороге № 33, и во второй половине дня захватила Бистер. Часть оперативной группы «Лавлэди», оставшаяся между Бистером и Труа-Пон, была отрезана. Однако этот успех был кратковременным, так как пехотинцы сражались без тяжелого вооружения и поддержки танков, и не могли приблизиться к Ла-Гляйце.
23 декабря
К этому времени Пейпер удерживал лишь село Ла-Гляйце, деревню Ла-Ванн и несколько ферм в Веримоне. После полудня американская артиллерия еще более усилила огонь, превратив Ла-Гляйце в ад. Оперативная группа «Джордан» попыталась атаковать Ла-Ванн, однако была сразу же остановлена «Пантерой» и PzKpfw IV, замаскированными в лесу у перекрестка на Ла-Ванн. Этим утром штаб корпуса получил сообщение Пейпера: «Положение значительно ухудшилось. Количество пехотных боеприпасов незначительно. Вынужден сдать ночью Стумонт и Шенье. Это последний шанс прорваться». Корпус наконец отдал приказ прорываться с людьми и техникой на восток. Этот приказ Пейпер получил в 17.00. Он понимал, что выполнить приказ невозможно — у него просто не было горючего для того, чтобы пробиться через американские позиции. Все, что можно было еще сделать, это попытаться ускользнуть без боя, оставив все тяжелое вооружение, раненых и пленных. Он созвал старших офицеров в свой командный пункт, находившийся в подвале разрушенного дома, и они разработали планы эвакуации этой ночью.
Бой между оперативной группой «Лавлэди» и боевой группой «Хансен», все еще пытавшейся расширить свой плацдарм к северу от Труа-Пон вдоль дороги № 33, продолжался весь день, однако немецким пехотинцам ни разу не удалось прорвать оборону американцев.
24 декабря
Около 2.00 Пейпер повел менее чем 1000 человек — все, что осталось от его боевой группы, — пешком на юг, к Ла-Ванну. В Ла-Гляйце остался небольшой арьергард, который должен был сдерживать американцев и уничтожить танки и технику, оставленную в селе. Американские пленные и немецкие раненые остались в деревне, однако, по соглашению, которое Пейпер предложил старшему по рангу среди американских пленных — майору МакКоуну, в обмен на оставляемых в Ла-Гляйце американских пленных немецкие раненые, после того как они поправятся в американских госпиталях, должны были отпускаться из плена. МакКоун должен был оставаться в плену до того момента, пока раненые не вернутся в Германию. В Ла-Ванне немецкие офицеры обыскивали подвалы в расчете на то, что им удастся найти проводников, которые могли бы указать им ночью дорогу. Были найдены два «добровольца»-бельгийца, и колонна покинула северный берег Амблева.

Они достигли Брюме до рассвета. Там они соединились со своим небольшим авангардом и стали идти дальше к долине Ко, намереваясь пробиться к позициям Хансена под Бистером. Однако мост через Ко был разрушен, и этот замысел пришлось оставить. Весь день немцы прятались в лесах, стараясь не быть замеченными американскими низколетящими самолетами-разведчиками. Только вечером колонна продолжила движение на юг. Незадолго до наступления темноты группа перешла дорогу № 32 между Басс-Бодье и Труа-Пон, а у Бержеваля вскоре после полуночи они наткнулись на американский дозор. (Во время последовавшей перестрелки майор МакКоун не сдержал своего обещания и бежал.) Немцы перешли вброд ледяные воды Зальма под Рошелэнвалем, снова столкнулись с американским дозором и попали под пулеметный огонь. Поднявшись на пологий холм к востоку от Ванна, группа еще до рассвета соединилась с основными силами 1-й танковой дивизии СС. В 10.00 Пейпер доложил о действиях группы командиру I танкового корпуса СС. Как вспоминал после войны Присс, боевая группа Пейпера пошла на прорыв, имея численность около 800 человек, из которых пришли в расположение своих войск 770. Эти люди целую неделю без перерыва были в бою, в самых суровых условиях, и до такой степени устали, что заставить их идти и не дать заснуть на месте можно было только при помощи силы.
В то же время утром, в канун Рождества, американцы атаковали арьергард группы. «Пантера» и PzKpfw IV под Ла-Ванном в конце концов были вынуждены прекратить огонь, и, встретив лишь слабое сопротивление, американцы вошли в деревню. Было освобождено около 170 американских пленных и примерно 300 немецких раненых было взято в плен. По всей деревне стояли немецкие танки, артиллерийские орудия и другая техника, лишь часть этих машин была выведена из строя. В самом Ла-Гляйце было обнаружено около 25 танков и 50 полугусеничных бронетранспортеров и бронемашин. Всего боевая группа «Пейпер» потеряла до 45 танков, были потеряны две артиллерийские батареи и более 60 единиц полугусеничной бронетехники, не считая колесных машин, зенитных самоходных установок, тяжелых минометов и т. д.
Боевая группа фактически перестала существовать как боеспособное соединение, в результате чего и группа Хансена прекратила продвижение на северном берегу Амблева. Днем, когда американцы усилили натиск, Хансен приказал всем своим частям отступить на южный берег Амблева.
25 декабря, в первый день Рождества, был подожжен «Тигр II», продолжавший огонь к востоку от Пети-Спа у Ла-Ферм-Антуан. В этот же день небольшая группа немецких пехотинцев перешла линию фронта у Пети-Спа. Они были последними солдатами группы «Пейпер», которые смогли отступить с северного берега Амблева.
Боевая группа «Пейпер» была расформирована приказом по дивизии 26 декабря. Подразделения, входившие в группу, были возращены в свои полки. В этот же день 1-й танковый полк СС, потерявший к северу от Амблева практически всю свою технику, был переведен на отдых и пополнение в район Сен-Вит. Полк получил приказ заново сформировать один свой батальон, используя подразделения, оставшиеся на южном берегу реки, и как можно быстрее восстановить его боеспособность.
ИТОГИ АРДЕННСКОЙ ОПЕРАЦИИ
Таким образом, несмотря на определенные успехи на начальном этапе, наступление в Арденнах завершилось для немцев полным поражением. Они не смогли выполнить даже тактическую задачу – захватить мосты через Маас. Несмотря на приказы Гитлера продолжать наступление, немецкие войска начали отступать.
В период с 25 декабря 1944 по 25 января 1945 г. союзники провели контрнаступление, в ходе которого ликвидировали Арденнский выступ и вплотную подошли к решению следующей задачи – штурму «Линии Зигфрида», то есть, собственно, вторжению на территорию Германии.
Наступление в Арденнах задержало вторжение в Германию на 6 недель, но немцы заплатили за это непомерную цену: была потеряна треть всей остававшейся в строю бронетехники и практически вся авиация, включая реактивную (около 300 самолетов), также было израсходовано большое количество горючего и боеприпасов, которых и так не хватало. Если бы силы, участвующие в Арденнском наступлении, оставались на «Линии Зигфрида», они, вероятно, нанесли бы союзникам гораздо большие потери. Таким образом, наступление в Арденнах лишь ухудшило положение Рейха и ускорило окончание войны.
(По статье Ж.-П. Паллю)