Танковая битва за Коломак

Среди наименее изученных проблем истории Второй Мировой войны, особое место в отечественной историо­графии, занимает история операций немецких войск на Восточном фронте в 1943-1945 годах. В данной статье мы рассмотрим так называемую «Танковую битву за Коломак» (поселок на западе Харьковской области), в которой в сентябре 1943 года советский 1-й механизированный корпус столкнулся с панцер-гренадерской дивизией СС «Дас Райх». Принесшее тактический успех немцам, это сражение является весьма показательным в плане анализа тактики дей­ствий противоборствующих сторон на советско-германском фронте. О нем хорошо знают в среде западных военных исто­риков (благодаря этому название этого мало кому знакомого поселка прочно вписано в военную историю), однако на про­сторах бывшего СССР о нем известно очень и очень мало.

Итак, после остановки опера­ции «Цитадель» и упорных боев на территории Харьковской обла­сти, приведших к потере Харькова 23 августа 1943 года, войска немецкой группы армий «Юг» с боя­ми медленно отступали к Днепру. Неотступно преследуемая вой­сками советского Степного фрон­та генерала армии И.С. Конева немецкая 8-я армия генерала пехоты Отто Вёллера отходила в полном порядке, по возможности нанося Красной армии чувстви­тельные удары. В состав этой армии входила панцер-гренадерская дивизия СС «Дас Райх» под командованием группенфюрера СС Вальтера Крюгера.

К этому моменту дивизия име­ла стойкую репутацию элитарной части немецкой армии, снискавшей себе грозную славу в период сражения за Харьков в феврале-марте 1943 года, в операции «Цитадель» (5-17 июля 1943 года), в ликвидации со­ветского плацдарма на Миусе (30 июля – 2 августа 1943 года), в боях под Богодуховым и на ближних подступах к Харькову в августе 1943 года. В конце первой декады сентября 1943 года «Дас Райх» заняла позиции в районе поселка Коломак, являв­шегося важным пунктом обороны 8-й армии.

Фактически Коломак находился на правом фланге обороны дивизии СС «Дас Райх». Восточнее Коломака, в районе села Перекоп, занимал позиции разведывательный батальон диви­зии под командованием штурмбаннфюрера СС Отто Вейдингера, а далее следовал сектор обороны 344-го гренадерского полка 223-й пехотной дивизии. Армейцев поддерживала 11-я батарея артиллерийского полка дивизии СС «Дас Райх», во­оруженная 150-мм гаубицами s.FH 18, которой командовал оберштурмфюрер СС Йозеф Каст.

Позиции разведывательного батальона были оборудованы только наполовину. Однако эсэсовцы имели более выгод­ное расположение – они находились на возвышенности, в то время как местность, по которой ожидалась атака советских войск, лежала в низине. В качестве усиления командир раз­ведывательного батальона получил 15-ю роту полка СС «Дер Фюрер». Также, есть данные, что в распоряжении Вейдингера было два штурмовых орудия Stug-III. Но, самое главное, в тылу, за позициями батальона в качестве мобиль­ного резерва находились части 1-го танкового батальона ди­визионного танкового полка – 1-я и 3-я танковые роты (уком­плектованы танками «Пантера»), что, бесспорно, придавало некоторую уверенность солдатам на передовой. В сумме в двух ротах насчитывался 21 танк.

Далее, чуть юго-западнее от Перекопа, в район стыка меж­ду разведывательным батальоном и частями 344-го гренадер­ского полка, на блокирующую позицию юго-западнее высоты 188,3 (лежит перед лесом к северу от урочища Крашаницыно (находится в пяти километрах юго-западнее Перекопа)) была выдвинута 1-я саперная рота гауптштурмфюрера СС Зигфри­да Бросова (хотя к этому моменту ее уже собирались выводить в дивизионный резерв).

Советская сторона, основываясь на показаниях пленных, была в курсе того, что немцы неплохо укрепили подступы к Коломаку: «На двух высотах немцы создали опорный пункт, который обороняло около батальона пехоты, минометы и три штурмовых орудия. Перед траншеей была натянута малоза­метная проволока, имелось минное поле». С учетом знания диспозиции немецких частей, можно сделать вывод, что под «батальоном пе­хоты» подразумевался либо раз­ведывательный батальон из «Дас Райх», либо же части 344-го гре­надерского полка. Кроме этого, как и упоминалось, по немецким данным, самоходок было не три, а две. Обратите внимание, что о наличии у немцев танков не упоминается.

Бои на подступах к поселку на­чались еще 9 сентября 1943 года, когда в бой была введена 375-я стрелковая дивизия, усиленная танками. Однако ее повторяю­щиеся атаки успеха не принесли. Учтя неудачи на этом участке в предыдущие дни, командование советской 53-й армии (генерал-лейтенант И.М. Манагаров) решило более активно задействовать бронетанковые силы для прорыва немецкой обороны в направлении Коломака. По новому плану, пробить брешь в немецком фронте и выйти к Коломаку должны были части 219-й танковой бригады под­полковника С.Т. Хилобока и 19-й механизированной бригады полковника В.В. Ершова из состава 1-го механизированного корпуса, а 375-я стрелковая дивизия должна была обеспечи­вать им пехотную поддержку. Точное количество танков в бри­гадах неизвестно – есть ориентировочные данные, что 219-я танковая бригада имела около 60 танков, а части 19-й меха­низированной бригады –около 25. То есть всего советских танков было не менее 80 единиц. Решающая атака была назначена на 12 сентября 1943 года.

Весь день 12 сентября шел дождь. Хорст Летцнер, радист одной из «Пантер» 3-й танковой роты, вспоминал: «12 сентя­бря 1943-го. Все еще идет дождь. Мы все заскорузли от раз­мякшей земли. Перед нами никакого движения. Мы напоми­наем друг другу о том, что надо оставаться бдительными. По радио до сих пор нет никаких известий».

Однако ненастная погода не стала на пути реализации пла­нов советского командования. Атака началась в середине дня 12 сентября, уже около 13:00 (по другим данным око­ло 14:00) у немцев была объявлена танковая трево­га: около 70 танков в сопровождении пехоты, приближались к позициям разведывательного батальона. Советские танки двигались медленно и глубоко эшелонировано. Атаку бро­нетанковых частей поддерживала 375-я стрелковая дивизия, пехотинцы которой двигались вслед за бронетехникой. Забе­гая вперед, отметим, что по показаниям пленных советских танкистов, советская атака осуществлялась силами танковой бригады (очевидно, 219-й) и одного стрелкового батальона.

С началом советской танковой атаки Вейдингер приказал своим людям затаиться. Им было принято хладнокровное ре­шение пропустить танки через позиции пехоты, но атаковать сопровождающие танки стрелковые подразделения. При этом легко понять чувства солдат, которым предстояло сидеть в своих окопах и стрелковых ячейках, в ожидании, когда над ними пройдут танки, причем всегда существовала возмож­ность того, что танк просто раздавит ячейку вместе с укрыв­шимся в ней пехотинцем. Одновременно в штаб дивизии была послана радиограмма с сообщением о приближающемся про­тивнике и с требованием помощи против танков.

Реакция штаба дивизии была молниеносной. Советские танки как раз скрылись в лощине, когда в воздухе за позиция­ми батальона раздался завывающий шум. Это открыли огонь шестиствольные реактивные минометы «Небельвефер» (из состава 502-го минометного полка СС), накрывшие про­тивника в момент, когда танки находились в низине. Правда, боеприпасов у минометчиков хватило лишь на один залп, и остановить атаку этот единственный залп, естественно, не сумел. Советские танки неумолимо приближались. Солдаты Вейдингера вжались в промокшую землю.

С началом советской атаки 3-я танковая рота оберштурмфюрера СС резерва Иоахима Шломки была поднята по тревоге (как мы помним, части батальона «Пантер» находились в глу­бине обороны в качестве мобильного резерва). На тот момент Шломка, бывший командир 1-го танкового взвода, был мало кому известным офицером, совсем недавно, 9 сентября 1943 года, награжденным Железным крестом 2-го класса. В 1941 году Шломка служил в тяжелом батальоне «Лейбштандарта», до своего ранения в августе 1941 года. В «Дас Райх» он перешел в 1942 году, после выздоровления. Шломка возглавил роту в конце августа, после того как был ранен прежний ротный командир гауптштурмфюрер СС резерва Вальтер Бурмайстер.

В его роте было 14 «Пантер» (причем у двух из них были неисправны моторы), все танки были окопаны. Ветеран роты Хорст Летцнер вспоминал: «Водитель и командир быстро прыгают на свои места. Радист и заряжающий вдвоем запускают стартер. Наводчик вытаскивает из под танка наше барахло. С третьей попытки мотор наконец-то заводится. В спешке каждый занимает свое боевое место. Радио в режиме приема. Орудия заряжаются и проверя­ются… Приказ по радио: «Приближающуюся рус­скую танковую бригаду подпустить как минимум на 1000 метров. Приказ на открытие огня будет отдан позднее. Никаких движе­ний».

Тем временем, под нати­ском 219-й танковой бри­гады части 223-й пехотной дивизии на правом флан­ге начали отходить. «Ча­сти пехотной дивизии на правом фланге уже отходят. Мимо прошел лейте­нант со своей весьма поредевшей ротой, сказав, что не смог устоять перед такой огромной русской танковой армадой. На предложение Шеффера (вероятно, один из танкистов) о том, чтобы пропустить русские танки, а затем устроить жаркий прием русской пехоте, которая наверняка последует за ними (то есть, поступить по методу разведывательного батальона Вейдингера), он только пожимает плечами. Он не мо­жет удержать своих людей». Отметим, что со своей стороны эсэсовцы сделали все возможное для поддержки ар­мейских пехотинцев, так действия 11-й батареи Йозефа Каста в поддержке 344-го полка 12 сентября были отмечены коман­дованием артиллерийского полка дивизии СС «Дас Райх». Но, с другой стороны, ожидать каких-то боевых чудес от измотанных пехотинцев из 223-й пехотной дивизии, против советской танковой армады было в высшей степени наивно. Впрочем, дальнейшие события показали, что у немцев все было под полным кон­тролем.

После отхода армейских подраз­делений Вейдингер попытался наря­ду с обеспечением своего и без того широкого участка хоть чем-то при­крыть оставленный участок справа. Оборона батальона все больше рас­тягивалась уступом вправо и по всей ширине «окатывалась» советскими танками. По немецким данным 11 из них подорвались на минах, установ­ленных перед позициями батальона, но общую атаку это даже не застопорило. Сопротивления тан­кам разведчики не оказывали, да и противопоставить им было нечего.

Уже вскоре телефон на командном пункте Вейдингера начал надрываться от сообщений с передовых линий, о том, как много танков прошло сквозь оборону батальона, прорезав ее как нож масло. Всего, по немецким данным, сквозь позиции батальона прошли 60 танков, не встретив сопротив­ления, они устремились в глубину немецкой обороны. Однако, благополучно пропустив танки сквозь свои линии, гренадеры Вейдингера быстро подняли головы и вступили в бой с пехо­той. Местами красноармейцам удалось ворваться в немецкие траншеи, закипели ожесточенные рукопашные схватки – в ход пошли штыки и саперные лопатки. В бою эсэсовцам удалось сдержать натиск пехоты и, тем самым, лишить советские тан­ки поддержки.

Впрочем, танкисты о том, что они остались без пехотной поддержки даже не подозревали, продолжая выполнять бое­вую задачу. 14 танков, вероятно из 587-го отдельного танково­го батальона капитана Чундакова из состава 219-й танковой бригады, быстро приближались к командному пункту разве­дывательного батальона. Один из танков уже направил дуло своего орудия на вход в командный пункт, а персонал штаба Вейдингера бросился на пол, когда танки попали под обстрел с фланга. До сих пор точно не ясно, из чего именно велся об­стрел советских танков. Как мы помним, есть информация, что в распоряжении Вейдингера было два штурмовых ору­дия, вполне возможно, что это были именно они. По другим данным, Вейдингер просто вызвал огонь артиллерии на себя (возможно, это была 11-я батарея артиллерийского полка) однако нам кажется сомнительной подобная точность стрельбы артиллерии, когда очень быстро были поражены все 14 танков и это в дождь, и не при стрельбе прямой на­водкой. А вот хорошо замаскированным самоходкам такая за­дача была вполне по силам. Как бы то ни было, но в короткое время 14 советских танков превратились в пылающие костры. Уцелевшие члены их экипажей попали в плен, лишь немногим удалось вернуться к своим. Раненый советский лейтенант-танкист, заползший на командный пост Вейдингера, в на­дежде, что немцы окажут ему помощь, как в бреду повторял: «Все пропало, все танки пропали». С большой долей вероятности, можно предположить, что это был лейтенант Василий Никитович Чмиль, командир взвода тридцатьчетверок из 587-го отдельного танкового батальона 219-й танковой бригады. Эсэсовцы оказали раненому советскому офицеру первую по­мощь, перевязали и напоили. Пленных отправили в тыл. В советских документах лейтенант В.Н. Чмиль был указан как погибший, но позже выяснилось, что он оказался в плену из которого и был освобожден в конце войны. Также, по данным документальной базы «ОБД Мемориал», из состава 587-го отдельного танкового батальона погибшими 12 сентя­бря 1943 года числятся командир батальона капитан Леонид Григорьевич Чундаков (сгорел в танке), а также два команди­ра взводов, оба в звании младших лейтенантов: Аркадий Ива­нович Капустин и Григорий Гаврилович Полищук.

Между тем, другая часть советских танков успешно минова­ла как позиции разведывательного батальона, так и позиции армейского полка, и попыталась углубиться в немецкую обо­рону. Тем временем, поднятая по тревоге 3-я танковая рота оберштурмфюрера СС Иоахима Шломки (как мы помним, рота находились в глубине обороны в качестве мобильного резерва) в полной боевой готовности ожидала приближения бронетехники противника. Позиция «Пантер» Шломки оказа­лась столь удачной, что советские танки вышли прямо под дула их грозных 75-мм орудий. Для советских танкистов это столкновение оказалось полной неожиданностью. Хорст Летцнер описал это так: «Наконец, мы через эфир получаем раз­решение открыть огонь. Русские приходят в замешательство и не могут нас сразу обнаружить. Они ведут беспорядочный огонь. Эрнст Циттла, наш заряжающий, перед тем как отпра­вить снаряд в ствол, гладит его на дорогу с пожеланием успе­ха. К нашему наводчику Гейнцу Шредеру снова вернулось его прежнее хладнокровие. В то время как наш командир Эммерлинг уже начинает суетиться в башне, мы спокойно целимся и ведем огонь. Уже после второго выстрела первый из атакую­щих Т-34 охвачен пламенем. Начался бешеный огонь. Теперь мы пытаемся выбраться на своих танках из окопов-укрытий. Однако после двухдневного дождя это крайне тяжело. Наш водитель Бёк сильно нервничает при мысли, что ему не удастся вытащить наш «ящик» из ямы. Он несколько раз слишком поспешно выключает сцепление и мотор глохнет. Но после нескольких попыток мы наконец-то выбираемся». В последовавшей схватке 14 «Пантер» 3-й роты (из которых две с неисправными двигателями) подбили 23 советских танка. Советские танкисты в долгу не остались и, хотя о потерях не­мецкой стороны данных нет, но часть танков все же получили попадания: так только в танк Лорица Эммерлинга, где ради­стом служил Хорст Летцнер, попали два раза (правда, оба по­падания особого вреда не причинили).

Впрочем, несомненный успех 3-й танковой роты принес лишь временное облегчение. После боя часть немецких тан­ков получила разрешение отойти в тыл, для пополнения боеза­паса и топлива. Когда «Пантера» Эммерлинга возвращалась к передовой, то натолкнулась на одиночную тридцатьчетверку: «Нам навстречу на расстоянии сто метров слева сзади в на­правлении направо вперед на малой скорости двигался танк Т-34, нахождение которого здесь, за линией переднего края мы не могли предполагать. После коротких минут страха, еще больше сокращавших расстояние, командир танка Лориц Эммерлинг скомандовал: «Таранить, и на абордаж!». В этот момент Т-34, до которого оставалось около пятидесяти метров, остановился и повернул башню вправо на нас. Гейнц Шредер крикнул: «Сто-о-ой!» и влепил русскому снаряд прямо под башню. Снаряд этот предусмотрительно был дослан в ствол еще ранее. За две секунды до нашего следующего выстрела из башни русского танка вырывается узкое пламя, тело коман­дира танка показалось из командирской башенки и вяло выва­лилось вперед на башню. Наше более совершенное и более мощное оружие, в сочетании с боевым опытом, мужеством и решительностью вновь позволило одержать нам победу над «товарищами с другим номером полевой почты» (так в немец­кой армии традиционно именовали солдат неприятельской армии. Позднее во время затишья мы думали о них, по­тому что в течение какой-то доли секунды результат мог быть совсем другим».

Тем временем, часть со­ветских танков прорвалась в направлении урочища Крашаницыно, пройдя через район обороны 1-й саперной роты гауптштурмфюрера СС Зигфрида Бросова. К сча­стью для немцев, западнее села Бровково (шесть кило­метров от Коломака), в ка­честве резерва стояли семь «Пантер» 1-й танковой роты, под командованием гаупт­штурмфюрера СС Фридриха Хольцера, который и получил приказ выдвинуться к урочи­щу Крашаницыно. Достигнув урочища, Хольцер увидел 28 танков Т-34, которые насту­пали в направлении на Николаевку (село в 12 километрах к востоку от Коломака). Сами того не зная, советские танки­сты угодили прямо в ловушку. Это было где-то в 16:30.

Решение у Хольцера созрело мгновенно. Он, практически прямо с марша, с запада атаковал своими «Пантерами» пре­восходящие силы противника. Свои танки Хольцер разделил на две группы: во главе четырех танков он вышел прямо по фронту атаки советской бронетехники, и атаковал их прямо в лоб, в то время как вторая группа, три «Пантеры», ударила с левого фланга (то есть прямо по маршруту движения). Даль­ше снова, уже в который раз проявилось превосходство и ма­стерство немецких танковых экипажей и немецкой техники. В 40-минутном бою все 28 советских танков были подбиты, при этом немцы не потеряли ни одного своего! Сам Хольцер на своей «Пантере» лично подбил семь враже­ских танков. После этого танки Хольцера вышли к командному пункту Вейдингера, предварительно обстреляв разведчиков из пулеметов: Хольцер думал, что между ним и противником уже нет никаких немецких частей, и поэтому в наступающих сумерках принял гренадер за противника. Впрочем, недораз­умение быстро обнаружилось (солдаты Вейдингера размахи­вая белыми платками «убедили» танкистов прекратить огонь) и потерь удалось избежать. Есть информация, что затем раз­ведчики объединились с танками Хольцера, в результате чего было уничтожено еще несколько танков, однако в этом случае какая-либо конкретика отсутствует.

К вечеру танк Лорица Эммерлинга из 3-й роты подбил еще один советский танк, обездвижив его попаданием фугасного снаряда с 2400 метров. Конец дня Хорст Летцнер описал так: «Скоро опускаются сумерки, раньше чем на Ро­дине. Шум сражения стихает. Русские гасят пламя на своих горящих танках и приступают к их эвакуации. В темноте еще долго слышится гул моторов с русской стороны». Правда, здесь не совсем понятно, что именно эвакуировали советские ремонтники, так как поле боя осталось за немца­ми. Также, после заката танкисты Хольцера добили совет­ские танки, те, что подорвались на минах. На следующий день дивизионные саперы взорвали все оставшиеся на не­мецкой стороне поврежденные советские танки, дабы вос­препятствовать их эвакуации и последующему восстановле­нию.

Историк Р. Форчик назвал успех эсэсовцев под Коломаком впечатляющим. Трудно с ним не согласиться. Немецкие данные о количестве уничтоженных советских танков за 12-13 сентября 1943 года разняться: от 59 (возможно, имеется в виду танки только за 12 сентября) до 72 и даже до 78 советских танков. Из этого количества 22 танка было подбито в зоне обороны разведывательного ба­тальона Вейдингера, в основном в районе команд­ного пункта. Подбитые танки за 13 сентября, вероятно, явля­ются результатом уничтожения саперами подбитых накануне машин и единичных успехов отдельных танковых экипажей. В свою очередь, российский автор А. Смирнов утверждает, что по имеющимся у него немецким данным, на указанном участке фронта 12-13 сентября было подбито 48 советских танков, из них 12 сентября — 20.

Своеобразной ложкой меда для советской стороны стал местный успех 1245-го стрелкового полка 375-й стрелковой дивизии, со стороны которой сражение за Коломак – Перекоп 12 сентября виделось следующим образом: «Сильное сопротивление оказали гитлеровцы на левом фланге, где наступал второй батальон. Когда взвод младшего лейтенанта Константина Прокопьевича Фили­монова ворвался в траншеи противника, из-за скатов появи­лись вражеские танки с пехотой и контратаковали батальон. Гитлеровцы шли густыми цепями, ведя на ходу сильный огонь. Заговорили пулеметы сержанта Алексея Сидорова и красноармейца Бориса Мамина, по пехоте открыли огонь наши минометы, пушки. Танки подошли совсем близко. Расчеты ПТР стреляли по ним. Вот вспыхнул танк, подбитый огневым взводом 2-й батареи 932-го артполка лейтенанта Валентина Николаевича Тутевича. Остальные три танка продолжали двигаться вперед. В этот критический момент рядовой Иван Воронин бросился со связкой гранат вперед и подбил второй танк, через несколько минут расчет орудия сержанта Шишки­на подбил третий танк. Контратака врага была отбита, к исхо­ду дня 12 сентября полк освободил Перекоп». Труд­но однозначно утверждать, какие именно части «Дас Райх» контратаковали 375-ю стрелковую дивизию, точно известно, что это не была 3-я танковая рота. Скорее всего, это были части батальона Вейдингера, усиленные танками Хольцера. Также, вполне возможно, что к делу могли подключиться и части 1-й роты саперного батальона, обороняющиеся у уро­чища Крашаницыно, поддержанные несколькими танками. Понятно, что ни о каких «густых цепях» немцев речь даже не шла. Также отметим, что бои за Перекоп продолжились и 13 сентября. В этот день в бою за этот населенный пункт погиб Герой Советского Союза полковник Д.Д. Погодин, заместитель командира 1-го механизированного корпуса 53-й армии Степ­ного фронта.

В любом случае, после блестя­щего успеха эсэсовцев под Коломаком советский прорыв был ликвидирован, а немцы получили надежду и дальше удерживать свои позиции. Фридрих Хольцер был представлен к Рыцарскому кресту, причем реко­мендовал его сам Вейдингер, на­града Хольцеру была вручена 10 декабря 1943 года. Вальтер Крюгер высоко оценил роль в этом сраже­нии и Отто Вейдингера, отметив в официальном документе, что «штурмбаннфюрер СС Вейдингер был во главе своих людей… про­демонстрировав выдающиеся ко­мандные способности и отвагу» (короткое описание этого боя во­шло в представление Вейдингера к Германскому кресту в золоте). Что касается Иоахима Шломки, то он никакими награда­ми за этот бой отмечен не был, что странно. Впоследствии он сделал успешную карьеру в танковом пол­ку дивизии, став кавалером Германского креста в золоте (был награжден 18 декабря 1944 года). Разведывательный бата­льон, вместе с поддерживающими частями, был упомянут в приказе по дивизии.

В конце можно подвести некоторые итоги. Как мы увидели, само по себе сражение за Коломак можно условно разбить на три отдельных эпизода – в зонах командного пункта Вейдин­гера, 1-й и 3-й танковых рот. Необходимо учитывать, что когда в литературе речь заходит о Коломаке, обычно упоминается только один из этих эпизодов, в редком случае два, но практи­чески никогда – все в комплексе.

Также любопытно отметить, что прорыв советских войск под Коломаком не заставил немцев привлекать какие-либо дополнительные силы для его ликви­дации – с задачей справились те войска, что непосредственно находились на этом участке. Так, день 12 сентября для укомплекто­ванной танками «Тигр» дивизион­ной тяжелой танковой роты, кото­рая обычно играла роль ударного дивизионного резерва, прошел в бездействии, хотя позиции роты и подвергались обстрелу советской артиллерии. Основной состав роты был занят эвакуацией не­боеспособных «Тигров» в ремонт­ные депо за Днепр и в боях задействован не был.

Анализ показывает, что совет­ская атака была плохо подготов­лена и осуществлялась с надеж­дой на реализацию численного превосходства в бронетехнике. Танкисты понятия не имели о противнике, но, тем не менее, отважно углубились в немецкую оборону, где нарвались на сосредоточенные в резерве танки. Немцы напротив, действо­вали спокойно и решительно. Обращают на себя внимание действия эсэсовского разведывательного батальона – ни в коем случае не оставлять позиций, но пропустить танки и ско­вать боем пехоту. Все это резко контрастирует с действиями соседнего армейского 344-го полка, солдаты которого просто побежали, оставив позиции. В этом наглядно демонстрируется различие между войсками СС и обычными частями Вермахта. В результате эсэсовцам ценой незначительных собственных потерь удалось справиться с превосходящими силами против­ника и нанести ему тяжелые потери.

«Танковая битва за Коломак» стала для дивизии СС «Дас Райх» одним из ярчайших эпизодов осенней кампании 1943 года. Однако общий ход сражения за Левобережную Украину уже был предрешен в пользу советских войск.

(Материал подготовлен для сайта «Войны XX века» © http://war20.ru  по статье Романа Пономаренко,  «Арсенал-Коллекция». При копировании статьи, пожалуйста, не забудьте поставить ссылку на страницу-первоисточник сайта «Войны XX века»).