«Лейбштандарт СС Адольф Гитлер»: от подразделения охраны до 1-й танковой дивизии СС. Часть 3

«ИТАЛЬЯНСКИЕ КАНИКУЛЫ» «ЛЕЙБШТАНДАРТА»

Перед лицом надвигающейся катастрофы, кото­рую не мог не видеть даже зашоренный Гитлер, фон Манштйн и фон Клюге были вызваны в штаб-квартиру фюрера в Восточной Пруссии для отчета по результатам операции «Цитадель». Фон Клюге находился в подавленном состоянии духа: его 9-я ар­мия не только не смогла прорвать оборону против­ника, но потеряла 20000 человек и вынуждена была отозвать мобильные войска для остановки наступле­ния русских на Орел, которое угрожало тылам 9-й армии. У фон Манштейпа оставался еще какой-то оптимизм, и он надеялся на наступление 1-й армии на юге. Он заверял, что еще многое можно сделать в отношении атак русских на дорогу Брянск — Орел. По его утверждению, две дивизии могли бы остано­вить наступление. 13 июля 1943 года Гитлер объявил о конце операции «Цитадель».

Основной причиной прекращения операции «Цитадель» была высадка 12 июля 1943 года в Си­цилии союзников силами в 120 000 человек и 600 танков. Сопротивление итальянцев было подавле­но: Бенито Муссолини был смещен, а новое пра­вительство запросило у союзников мира. Однако Гитлер не собирался выпускать из своих рук Италию. Через Альпийские перевалы двинулись войска. Гитлер хотел, чтобы «Лейбштандарт», равно как и весь I танковый корпус СС были посланы в Италию.

Для командования групп армий «Центр» и «Юг», действовавших на самых уязвимых участ­ках русского фронта, потеря любого соединения было катастрофой. Командующий группы армии «Центр» фон Клюге громогласно возражал Гитлеру: «Какая польза от того, что элитные войска будут болтаться на итальянских озерах, когда здесь для них много серьезной работы?» Гитлер с удивительной для не­го мягкостью объяснил свое решение следующими причинами: «Дело в том, что я не могу просто взять любое подразделение откуда угодно. Мне нужно такое подразделение, которое политически благо­надежно. Это очень трудное решение, но выбора у меня нет. В Италии я могу достигнуть каких-то результатов только с помощью элитных войск, твердо стоящих на принципах фашизма. В противном слу­чае я мог бы взять пару любых армейских дивизий. Но в данном случае мне нужен магнит, который бы смог собрать вокруг себя людей. Мне нужно подраз­деление под политическим знаменем». Дальнейшие возражения поступили от фельдмаршала Роммеля, но даже несмотря на высокий престиж в глазах Гит­лера, он ничего не смог добиться.

В конце концов был достигнут компромисс. Гитлер пришел к решению перевести в Италию только штаб-квартиру танкового корпуса СС и «Лейбштандарт», оставив в России основные бро­нетанковые силы этого подразделения. Дивизия СС «Дас Рейх» осталась в группе армии «Юг». Вы­веденный с Восточного фронта «Лейбштандарт» должен был предотвратить падение всего Апен­нинского полуострова. 4 августа 1943 года 1-я рота высадилась из поезда на станции Йенбах, недале­ко от Инсбрука. Колонна автомобилей перевезла бойцов через Бреннерский перевал в Бозен, где их ожи­дал теплый прием со стороны южных тирольцев. 1-я рота расквартировалась в Парме, где присту­пила к учениям и караульно-патрульной службе. В то время как новое итальянское правительство торговалось с союзниками об условиях мира, тан­ковые ангары в Парме были захвачены немцами, а итальянские солдаты разоружены. Затем после­довал краткий период отдыха в Триесте, где, со­гласно записи одного из бойцов: «Мы гуляли по городу, фотографировались и наводили марафет в парикмахерских».

Гитлер боялся, что новое правительство марша­ла Бадольо может перекрыть альпийские перевалы, и приказал частям «Лейбштандарта» расположить­ся на Бреннерском перевале, в то время как штаб-квартира Дитриха должна была перейти к обороне на юге в Мерано.

Но это была не единственная задача, возложен­ная на «Лейбштандарт» в Италии. Вскоре после падения Муссолини была произведена спецоперация, которая удивила даже готовых ко всему людей Дитриха. По приказу правительства Бадольо Муссоли­ни вывезли из Рима и перевозили из одной тюрьмы в другую. Несмотря на отчаянное положение на Вос­точном фронте, Гитлер нашел время, чтобы попы­таться вдохнуть жизнь в своего бывшего союзника, а ныне ни больше ни меньше, политический труп. «Я никогда не допущу, чтобы моею друга Муссолини передали союзникам», — заявил он.

Таким образом, была осуществлена специаль­ная спасательная операция с кодовым названием Eiche («Дуб»), проведенная 1-й ротой 1-го батальона 7-го полка Fallschirmjager, во время которой бывше­го дуче похитили из отеля «Кампо Император», где его тогда содержали. Отель располагался на вершине Гран Сассо, самого высокого хребта в Абруцийских Апеннинах, куда можно было до­браться только на фуникулере. Муссолини доста­вили в штаб-квартиру Гитлера в Растенбурге, а оттуда в район озера Гарда, где он провозгласил на короткое время Итальянскую социалистическую республику. В этой акции также участвовали раз­ведывательный взвод и зенитная батарея «Лейбштандарта», перед которыми была поставлена задача охраны Муссолини.

На этом роль «Лейбштандарта» не закончилась. Бригадефюрер СС и генерал-майор Waffen-SS Теодор Ниш, преемник Дитриха на посту командира «Лейбштандарта» с июля месяца получил от Гитлера при­каз выделить офицера для сопровождения жены Муссолини Донны Рахель в Форли, расположенный к юго-востоку от Равенны. Эта задача была поруче­на гауптштурмфюреру СС Штайнерту, командиру саперного батальона. Оттуда Донна Рахель должна была отправиться в Мюнхен, чтобы соединиться там с мужем и детьми перед выездом в район озера Гарда. В заключение этого фарса на озеро Гарда бы­ла привезена любовница Муссолини Клара Петачи, которую поселили в соседней вилле.

ВОЗВРАЩЕНИЕ НА ВОСТОК. БОИ НА ПРАВОБЕРЕЖНОЙ УКРАИНЕ

На Восточном фронте после провала операции «Цитадель» четыре армии Второго Украинского фронта русских переправились на восточный берег реки Днепр и создали прямую угрозу немецким вой­скам. Получившая теперь название 1-я бронетан­ковая дивизия СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», дивизия снова Пыла призвана па Восточный фронт. 1-я рота погрузилась на поезд в Тернополе и напра­вилась на север в сторону Киева.

В распоряжении группы армий «Юг» находи­лось 42 дивизии, но все они были в ослабленном составе и испытывали недостаток вооружения. Ко­мандующий группой армий «Юг» фон Манштейн умолял Гитлера отозвать войска с той стороны Днепра и тем самым сократить линию фронта на одну треть. Гитлер возражал, уверяя, что Днепров­скую линию, включая подступы к Крыму в нижней части Днепра вполне можно удержать на линии Запорожье — Мелитополь, то есть на так называе­мой линии Вотана. Гитлер настаивал, что больше отступлений не должно быть и обещал фон Манштейну четыре дивизии из группы армий «Центр», однако фон Клюге отказался их предоставить. Рус­ские быстро продвигались к Харькову. Казалось, что город можно удержать, но присутствие там XI армейского корпуса было для фон Манштейна не­позволительной роскошью. 22 августа корпус был отведен, и Красная армия, взяв Харьков, создала угрозу взятия Киева.

Примерно в это время появилось новое обвине­ние против «Лейбштандарта». Русские обнаружили несколько массовых захоронений под Харьковом. В результатах расследования говорилось: «Во вре­мя оккупации Харькова и Харьковской области немецкие команды и агенты гестапо жестоко рас­правились с пленными. Отравили углекислым газом в «душегубках» (фургонах для убийства), расстреля­ли и повесили десятки тысяч советских граждан, включая женщин, стариков, детей и раненых красноармейцев, захваченных во время лечения в Харь­ковском госпитале, а также всех лиц, заключенных гестапо в местные тюрьмы».

Люди Дитриха подпали под это обвинение, да и сам Дитрих, согласно рапорту английской разведки, являлся «отъявленным нацистским душегубом» в составе Waffen-SS и был назван «старым эсэсовским гангстером из медвежьей берлоги Мюнхена». И хо­тя после кровавой резни в Мальмеди Дитриху бы­ли предьявлены еще более тяжкие обвинения и он предстал перед Генеральным военным трибуналом союзников, русские в дальнейшем на расследовании харьковских событий не настаивали.

На русском фронте 4-я танковая армия, в ХХХХVIII корпус которой входил «Лейбштандарт», дисло­цировалась к югу от Киева, готовая контратаковать южный фланг образовавшегося там выступа. Перед этим 4-я танковая армия была направлена на усиление северного крыла группы армий. После при­крытия прорыва в линии фронта она должна была атаковать фланг 38-й армии и углубиться в сельско­хозяйственный район в округе Житомира в 130 ки­лометрах западнее Киева. Завершив эту операцию, она должна была атаковать советское предмостное укрепление на западном берегу Днепра.

XXXXVIII корпус провел атаку в северо-запад­ном направлении и 19 ноября взял Житомир, хотя, учитывал постоянное советское давление, удержать эту позицию надолго было невозможно. Однако, на короткое время все же были перерезаны пути снабже­ния Красной армии между Киевом и Житомиром.

 «Лейбштандарт» дислоцировался в районе горо­да Брусилов, где XXXXVIII корпус под командовани­ем генерала Германа Балка противостоял советским 1-му гвардейскому кавалерийском) корпусу и 5-му и 8-му гвардейским танковым корпусам. В этот момент во время первого танкового наступления Михаэль Витман. прозванный «танковымубийцей», вышел на свободную охоту как один из лучших танковых бой­цов и сделал все, что и ожидалось от бойцов «Лейбштандарта». Прежде чем вернуться для пополнения горючего и боезапаса, он уничтожил шесть русских танков и пять противотанковых орудий. Другим героем дня был Райтлингер из роты 3-го батальона самоходных орудий, который во время разведки столкнулся с 30-ю советскими бронированными ма­шинами. Последовала немедленная атака, во время которой было уничтожено шесть танков, а осталь­ные обращены в бегство.

 «Лейбштандарт» получил приказ атаковать и взять в клещи скопление русских сил на западном фланге в районе города Брусилов. В то же время 1-я бронетанковая дивизия получила приказ обойти противника с севера и атаковать в южном направ­лении с целью соединиться с 9-й бронетанковой дивизией. К 24 ноября цепь окружения замкнулась: в результате было уничтожено 153 танка, 70 opудий полевой артиллерии и 250 противотанковых орудий. Оберштурмбанфюрер СС Иоахим Пайпер, командир 1-го танкового полка, отличился в этом бою тем, что сумел взять в плен штабы четырех дивизий.

Но в результате нехватки сил и ударов рус­ских во фланг со стороны линии Житомир — Радомышль, проходившей на восток от юго-восточных окраин Киева, вся операция оказалась напрасной. Ситуация осложнилась еще и резким повышением температуры, в результате чего дороги преврати­лись в непроходимое месиво.

Советское командование располагало четырьмя армиями и двумя независимыми корпусами, удержи­вавшими предмостные укрепления в районе Киева. Весь фронт растянулся на 190 километров и уходил в глубину на 80 километров, испытывая постоянное давление немцев. «Тигры» Витмана ударили в сторону реки Тетерев севернее города Радомышль, где рус­ские отступили на восточный берег. Около деревни Головино его люди уничтожили около 60 советских танков, но, несмотря на это, продвижение вперед были очень медленным. К несчастью, испортилась и погода.

В то время как немцы были скопаны сильным снегопадом и жестокими морозами, советские войска на юго-западе возобновили наступление на Житомир. Утром 16 декабря «Лейбштандарт», на­ходясь во главе бронетанковых сил 1-й бронетан­ковой дивизии, двинулся на восток вдоль берега реки Ирша, имея перед собой задачу соединиться с 7-й бронетанковой дивизией и окружить русских в районе Мелени. Застав противника врасплох, нем­цы первоначально сумели прорвать советскую обо­рону, но после того как «Лейбштандарт» уничтожил 46 танков, сопротивление усилилось. Новое на­ступление армии генерала Ватутина перерезало на участке длиной в 29 километров дорогу Киев—Жи­томир. Советские войска взяли Житомир, захватив при этом большое количество продовольствия и боеприпасов, предназначенных для 9-й танковой армии немцев.

6 января 1944 года колонны Ватутина ударили в южном направлении, направляясь на берег Дне­пра и не обращая никакого внимания на немецкий бронетанковый корпус, который на данный мо­мент был ослаблен до такой степени, что в диви­зиях насчитывалось по 200 человек. Восемь дней бойцы «Лейбштандарта» вели яростные бои в рай­оне Житомира, Коростеня и Бердичева. Дивизия столкнулась с массированными бронетанковыми силами русских, среди которых преобладали тан­ки Т-34 и Климент Ворошилов (KB), 16 из которых было уничтожено Витманом только в одном бою, в то время как Клинг, командир роты тяжелых танков, докладывал в общей сложности об уничто­жении 343 советских танков, восьми штурмовых орудий и 225 тяжелых противотанковых орудий.

1-я советская танковая армия вышла на берега реки Буг, где подверглась атакам войск СС в районе Вин­ницы, в результате чего потеряла несколько диви­зий, 7900 танков и самоходных орудий, а также 8000 человек только пленными. Под Бердичевом «Лейбштандарт» соединился с 1-м бронетанковым корпусом, и наступление Красной армии приоста­новилось.

Но эти успехи были временными и нисколько не замедлили продвижения русских, которые оттеснили немцев на 160 километров. Одной из са­мых замечательных советских операций в начале января 1944 года стал разгром немецких войск в районе Кировограда, несмотря на ожесточенное немецкое сопротивление. К началу февраля ча­сти 1-й танковой и 8-й армии, в которые входили дивизия СС «Викинг» и сформированная в Бельгии дивизия СС «Штурмовой отряд Валенсия», общей численностью до 75000 человек, были окружены при ликвидации вы­ступа в районе Корсуни и Черкасс. Фон Манштейн хотел прорвать окружение, но опять столкнулся с упор­ством Гитлера. Фюрер настаивал на соединении с осажденными войсками. Он не хотел слушать об от­ступлении или выходе из окружения. Повторилась старая песня: линия Днепра должна быть удержана любой ценой.

Интуиция Манштепна подсказывали ему, что следует действовать очень быстро. В памяти были живы воспоминания о Сталинграде, том классиче­ском примере, когда «слишком мало» и «слишком поздно» привело к полному разгрому. Был принят план пробиться к окруженным поискам и уничтожить русские дивизии, образующие кольцо. При успехе этой операции открывалась возможность вновь взять Киев. Эта операция была поручена XXXXVI и III танковым корпусам, впоследствии усиленным «Лейбштандартом», который должен был ударить в тыл неприятеля, а последующая за этим атака двух корпусов — захлопнуть капкан.

Окруженные держались в надежде на успех опе­рации, но им надо было продержаться, по крайней мере, пять дней. Однако в этом плане не была учте­на непогода, царившая между реками Днепр и Буг. Здесь, на Украине, это означало, что все тонуло в мо­ре грязи и единственными счастливцами оставались местные крестьяне, которые просто засели возле своих печек. По прибытию к месту действия глав­ная задача выпала на плечи 1-го танкового корпуса и «Лейбштандарта», которые получили приказ начать атаку. Были захвачены предмостные укрепления на реке Гнилой Тикиш, к западу от Боярки, протекаю­щей к юго-западу от Киева. И снова Михаэль Витман подтвердил свою репутацию лучшего танкового бойца. За два дня в начале февраля он уничтожил 13 танков и автомобилей противника, доведя общий счет до 107 единиц уничтоженной вражеской техни­ки. Другой победы добился Иоахим Пайпер, кото­рый, испытывая постоянный недостаток горючего, с небольшой группой танков прорвался на враже­скую территорию и без всякой поддержки вывел из строя 100 танков и 75 противотанковых орудий. Его группа захватила советское обозное подразделение, и таким образом пополнила запасы драгоценного топлива.

Атака началась 11 февраля 1944 года. «Лейбштандарт» совместно с 16-й и 17-й бронетанковы­ми дивизиями действовал на северном фланге, в то время как 1-я танковая дивизия ударила на южном. Атака застала советское Верховное командование врасплох, но оно быстро оправилось, и советский V гвардейский корпус получил приказ контратаковать. Теперь идущая на помощь окруженным не­мецкая группа войск сама оказалась под угрозой окружения. К плохой погоде и раскисшим доро­гам прибавился густой туман. Люди, орудия и бро­немашины вынуждены были двигаться по рекам размокшей грязи. Идти было почти невозможно, так как увязающие в грязи сапоги слезали с ног. За­мерзающая на гусеницах танков грязь становилась твердой как цемент, и ее приходилось отогревать факелами.

«Лейбштандарт» сумел углубиться на советскую территорию на 32 километра, но направление ата­ки было выбрано неправильно и для соединения с окруженными дивизиями следовало повернуть на восток. Этого маневра русские не ожидали. Но времени, чтобы воспользоваться временной слабостью, не было. Советский V гвардейский бронетанковый корпус ударил по танкам, пытав­шимся прорваться к окруженным. Давление не ослабевало, несмотря на то, что ухудшение погод­ных условий выводило из строя все больше машин. «Лейбштандарт», действовавший совместно с 16-й и 17-й бронетанковыми дивизиями на растянутом северном фланге, вынужден был отступить. 17-я бронетанковая дивизия направилась ему на по­мощь, но это означало, что 16-я дивизия останет­ся без поддержки и должна будет одна продолжать атаку. Но в данной ситуации это было просто не­возможно, хотя до окруженных оставалось каких-то 13 километров.

Теперь о воссоединении дивизий не было и разговора, и вечером 6 февраля Гитлер дал согла­сие на выход окруженных из мешка. Окруженные войска начали отступление. 35000 выживших мед­ленно пробирались навстречу III бронетанковому корпусу.

Один из русских свидетелей этих событий так описывает немецкое отступление: «склон холма казался черным от движущейся массы, ряды лома­лись и собирались вновь, наши снаряды заставляли людей рассыпаться, но каким-то образом они снова соединялись и колонны и продолжали спуск. Наши танки вели постоянную дуэль с эсэсовцами, которые окружали беженцев».

На берегу быстротекущей реки Гнилой Тикиш советские танки пошли в атаку; стараясь уничто­жить тех, кто выжил под огнем артиллерии. «Лейб­штандарт» попытался организовать прикрывающий огонь. Когда все закончилось, ока­залось, что из мешка вышли 30000 человек. «Лейб­штандарт» продолжал ожесточенно сражаться. На высоте 246,3 в трех километрах северо-западнее Тыновки 2-й батальон 2-го танково-гренадерского пол­ка подвергся яростной атаке. Защищая открытый правый фланг батальона, почти полностью погибла 6-я рота. Джеймс Вайнгартнер в своей книге «Охра­на фюрера» так описывает эти события: «Четверо выживших продолжали держаться против 60 русских пехотинцев, поддерживаемых тремя танками Т-34, и очень скоро потеряли двоих. Оставшиеся в живых двое, роттенфюрер СС и штурман СС, медлен­но отступали, отстреливаясь уже только из личных пистолетов, так продолжалось, пока контратака ба­тальона не остановила русских».

Изрядно измотанная дивизия «Лейбштандарт», числен­ностью менее Kampfgruppe (боевой группы), отхо­дила на линию северо-восточнее Умани, лежащей к западу от Кировограда. Теперь в ней насчиты­валось всего 41 офицер и 1118 унтер-офицеров и солдат. Фон Манштейн писал: «Наши силы дошли до предела истощения. Немецкие дивизии… бук­вально разбиты… Бои уничтожили ядра большин­ства боевых подразделений. Как мы, например, можем провести эффективную контратаку, если во всем танковом корпусе насчитывается 24 тан­ка, готовых к бою?»

Жалкое состояние «Лейбштандарта» еще бо­лее ухудшилось в начале марта, когда 1-й Украин­ский фронт под командованием маршала Жукова, начальника штаба Красной Армии, ударил в ле­вый фланг фон Манштейна. На обширной площа­ди между рекой Припять и Карпатами советская 13-я армия истощила пехотные силы немецкого XIII корпуса, в то время как на юге Жуков, бросив в атаку четыре армии, полностью вскрыл немец­кий фронт. В лучшие времена «Лейбштандарт» по­играла бы мускулами в наступлении, но на данный момент она была способна только на o6opoну. Форсировав Буг, в район Умани ворвались армии 2-го Украинского фронта, которым командовал маршал Иван Конев. К 26 марта советский авангард пере­сек украинскую границу.

В сложившейся обстановке «Лейбштандарту» оставалось только удалиться на отдых и пополне­ние. 18 апреля дивизия покинула Восточный фронт и направилась в Бельгию, в Турнут, недалеко от Беверлоо, чтобы расположиться в казармах 12-й бро­нетанковой дивизии СС «Гитлерюгенд».

Йозеф Геббельс, являясь неисправимым опти­мистом, когда дело касалось пропаганды, схватился за возможность устроить торжественный вход «Лейбштандарта» в Антверпен. Здесь дивизия как на параде стройными рядами прошла по улицам, а ее продвижение освещалось по радио, в газетах и в кинохронике («Триумфальное возвращение «Лейбштандарта»).

Но вокруг лежала суровая реальность. 3 мая фю­рер издал приказ довооружить «Лейбштандарт», но оружия для этого не нашлось. Что касается матери­альной части, то дивизия получала машины прямо с заводского конвейера, но их ценность была доволь­но относительной, так как не хватало топлива. Было обнаружено, что в дивизии «Гитлерюгенд» превы­шен численный состав, и 2000 молодых гренадеров, средний возраст которых не превышал 18 лет, едва прошедших базовое обучение, но горящих желани­ем отработать свои эсэсовские руны, с радостью влились в состав «Лейбштандарта». Однако это пополнение не решало вопроса нехватки офицер­ского и унтер-офицерского состава. Закаленные в боях командиры были измотаны пятилетними боя­ми. И тем не менее именно они составили то ядро, которое помогло подготовить «Лейбштандарт» к противостоянию вторжению западных союзников в Европу.

НОРМАНДИЯ

Когда в конце 1943 года «Зепп» Дитрих посетил свою старую дивизию, «Лейбштандарт» по­лучил значительное пополнение. Бойцы дивизии были измотаны и нуждались в продолжительном отдыхе. В начале 1944 года Дитрих принял командо­вание над 1-м бронетанковым корпусом СС и начал готовиться к ожидаемому вторжению союзников через Английский канал. Он приказал войскам го­товиться к возможному десантированию неприяте­ля как с воздуха, так и с моря на всем протяжении от Антверпена до Шербура. Его штаб-квартира из Брюсселя переехала в Париж.

Хотя «Лейбштандарт» и находился в полной готовности в Брюгге, он не был брошен в бой сра­зу же вдень D — 6 июня 1944 года. Когда произошло вторжение, дивизия выжидала из-за нерешитель­ности Верховного командования. Фельдмаршал Роммель и фон Рундштедт разошлись во мнениях о том, как противостоять неприятелю. Роммель считал, что неприятеля надо встретить на берегу и сбросить обратно в море, в то время как Рунд­штедт, главнокомандующий Западным фронтом, считал, что надо подождать конца высадки. Фон Рундштедт обосновывал свое решение тем, что не знал, где именно союзники намереваются нанести главный удар: в Нормандии или в Па-де-Ка­ле, где минимальное расстояние до английского берега.

Выбор Нормандии, где началась высадка со­юзников, оказался для всех неожиданностью, в том числе и для «Зеппа» Дитриха, который в это время находился в Брюсселе, посещая Теодора Виша и «Лейбштандарт». План вторжения, разра­ботанный фельдмаршалом Бернардом Монтгоме­ри, заключался в быстром захвате средневекового университетского городка Кан, расположенного в 16 километрах в глубь территории от места англо-канадской высадки. Это позволило бы ему развить наступление в южном и восточном направлениях от берега. Взятие города было необходимо и для то­го, чтобы захватить командные высоты на террито­рии, состоящей из небольших полей, огражденных плотной живой изгородью из кустарников. Здесь также находились деревеньки с каменными дома­ми, густые леса, сады и узкие каналы с высокими берегами, что давало преимущества при обороне. Для дальнейшего продвижения требовалось форсировать реку Одон и достигнуть возвышенности, лежащей на юге и доминирующей над главными до­рогами. Фон Рундштедт, как и Монтгомери, верил в преимущество быстроты: «Учитывая, что враг мо­жет очень быстро укусить, надо ничтожить его как можно скорее».

Дитрих приказал атаковать союзников из Кан, так как этот город являлся осью наступления со­юзников. В другие времена от такого бы приказа у бойцов «Лейбштандарта» участился пульс. Конеч­но, среди таких старых волков как Михаэль или «Танк» Maйep еще сохранились отвага и задор, но для остальной массы этого элитного подразделения настали совсем другие дни.

Сначала дивизия добилась заметного успеха. 6-я британская воздушно-десантная дивизия дрогну­ла под натиском танковой атаки. Потерн британцев и канадцев возрастали при форсировании каналов, когда они испытывали всю силу огня немецких тан­ков, пулеметов и многоствольных мортир Nebelwerfer. Но в других местах ситуация складывалась иначе. В нескольких миляч западнее реки Ори, которая про­текает через Кан, американские поиска врезались в линию немецких защитников в долине реки Ур, к югу от которой англичане пытались обойти Кан.

Контрудар Дитриха начался ровно в 10:00 8 июня. Атака началась, но задержки и дефицит топлива привели к тому, что была задействована только танковая группа Lehr. О вступлении в бои 21-й бронетанковой дивизии не было и разговора: она перешла к обороне. «Гитлерюгенд» держался, но под действием вражеской артиллерии и из-за превосходства противника в воздухе не мог до­биться каких-либо результатов. Поддержки со стороны «Люфтваффе» не было, а топливо было съедено грузовиками, пробиравшимися по узким дорогам, перерезанным каналами и живыми изго­родями. «Лейбштандарт», как мы уже видели, был изрядно потрепан и на этом этапе фактически был сформирован вновь.

Однако Дитриха волновал прорыв танковой группы Lehr на левом фланге, где британцы готови­лись нанести удар. По пути союзников к югу от Байо располагалась деревня Виллер-Бокаж, где британ­ские танки и остановились на ночь. Тихое раннее утро 13 июня было потревожено лязгом и ревом моторов пяти Pz Kw MK VI «Тигров». Из леса, раски­нувшегося к северо-востоку от деревни, на дорогу в Кан выскочил одинокий «Тигр». Настало время для ветерана «Лейбштандарта» Михаэля Витмана, кото­рый к этому моменту стал командиром 501-го бата­льона тяжелых танков. Перед экипажем из четырех человек на дороге, ведущей к деревне (на высоте, обозначенной на картах союзников как 213) стояло множество британских машин, в том числе танки «Шерман» («Светлячок»), «Стюарт» и «Кромвель», артиллерийские тягачи «Брен» и полугусеничные автомашины. К изумлению Витмана масса солдат столпилась вокруг кипящих чайников.

Витман развернулся в сторону деревни и быстро поджег четыре «Кромвеля». Последовала атака на высоту 213. Немецкие «Тигры» стреляли из своих 88-миллиметровых орудий по танкам и из пулеметов по пехоте. Менее чем через пять минут были выве­дены из строя еще 23 британских танка, а тягачи и грузовики запылали в огне. Около 100 человек из 4-го добровольческого отряда Лондонского граф­ства и стрелковой бригады были убиты или сдались в плен. Эта операция подарила Витману повышение в чин гупштурмфюрера и меч к его Рыцарскому кресту. Его действия оказались спасительными для 1-го бронетанкового корпуса СС, который, по словам биографа Дитриха Чарльза Мессенджера, «находил­ся под угрозой быть откинутым назад, как крышка от банки с сардинами». После этого приносивший беспокойство разрыв на левом фланге группы Lehr был закрыт.

Это событие, которое доставило удо­вольствие Дитриху, было омрачено смертью другого героя «Лейбштандарта» бригадефюрера СС и гене­рал-майора Waffen-SS Фрица Витта, кавалера Немец­кого золотого креста, пехотного штурмового знака и дубовых листьев. Человека, последним предназна­чением которого было повести в бой «дерзких маль­чишек» из 12-й дивизии СС «Гитлерюгенд». Будучи верным нацистом с первых дней рождения партии, Витт был не просто солдатом партии, но боевым солдатом, вызывавшим восхищение как среди Waffen-SS, так и среди Вермахта.

К югу от Байо в районе Тили-сур-Селль усилилось давление на 1-й танковый корпус СС. Больше всего немцам доставалось от пикирующих бомбардировщиков и 380-миллиметровых и 406-миллиметровых орудий кораблей «Рамиллиес» и «Нельсон», которые расположились в устье Сены. Обстрел с этих кораблей и убил Вит­та вместе с его штабистами, которые находились к юго-западу от Кан. Дитрих отреагировал на эту смерть следующими словами: «Ушел один из лучших. Он был слишком хорошим солдатом, чтобы долго оставаться в живых».

К концу июня «Лейбштандарт» снова участвовал в боях, пытаясь остановить британское наступление на Кан и форсирование реки Одон. Здесь им противостояла 51-я горная дивизия, которая за свой высокий профессионализм удостоилась похвалы «Зеппа»: «Наконец-то появился тот, с кем нестыдно сражаться». Однако контрнаступление немцев ока­залось малоэффективным, и вскоре британцы нача­ли приближаться к Фале.

Уже на следующий день после высадки союз­ники добились полного превосходства в воздухе. 4 июля атаки усилились, так как канадцы снова попытались захватить в Кане аэродром Карпике. «Гитлерюгенд» испытал мощь британских 3-й и 59-й дивизий. Удер­живаемый 33 дня эсэсовцами Кан 7 июля был пре­вращен в груду развалин одним из самых крупных авианалетов за всю кампанию. Этот налет, осущест­вленный по приказу Монтгомери, должен был стать прелюдией к финальной попытке взять город лобо­вым штурмом. Штурм был назначен на следующий день и носил кодовое название операция «Чарнвуд».

Союзники намеревались взять Кан в день вы­садки, но это оказалось невозможным из-за при­сутствия в этом районе немецкой бронетанковой дивизии. Пока Кан оставался в руках неприятеля, нельзя было говорить не только о подвозе снабжения и пополнения, но все они становились легкой целью для вражеской авиации. Это приводило к людским потерям, которые союзники не могли себе позволить. Другой причиной было то, что к востоку от места высадки располагались стартовые пло­щадки реактивных снарядов Гитлера для обстрела Лондона. Разрушение этих площадок было первоо­чередной задачей. Монтгомери, подгоняемый Чер­чиллем, который заранее предвидел кровавый бой за Кан, стремился взять город как можно скорее. Однако в результате того, что немцы заняли выгод­ную оборонительную позицию среди руин города, операция «Чарнвуд», пришедшая на смену предыду­щей инициативе под кодовым названием «Эпсом», провалилась. Она была отменена через 48 часов по­сле начала.

Следующий план, «Гудвуд», предполагал поколе­бать оборону немцев, состоящую из четырех поясов естественных, рукотворных препятствий и танко­вого резерва. Однако разведка Вермахта заранее предупредила об этом свои войска. Позже Дитрих уверял, что узнал о начале операции, приложив уши к земле. Таким индейским способом он услышал рев приближающихся бронесил англичан. План заклю­чался в том, что все четыре канадских и английских корпуса, расположенных в Нормандии, должны были ударить по предмостному укреплению па ре­ке Орн для захвата гряды Буржубус, нависшей над дорогой Кан — Фале, проходящей в 6,5 километрах на юго-запад. Деревня Буржубус была на короткий срок захвачена, но люди Дитриха сумели ее отбить, в то время как «Гитлерюгенд» остановил брониро­ванные силы англичан, уничтожив при этом 400 танков.

Однако состояние немецких войск было ужас­ным. Начиная с 6 июня 1-я бронетанковая дивизия СС потеряла 40% личного состава, в то время как потери «Гитлерюгенда» доходили до 60%. Дитрих постоянно теребил штаб-квартиру СС, говоря, что подобные потерн оправданны только при наличии людских резервов. Но такая перспектива станови­лась все более призрачной, так как общие немецкие потери среди солдат и офицеров на Западном фрон­те доходили до 100000 человек.

20 июля до «Лейбштандарта» дошла потряса­ющая весть, не связанная с боями в Нормандии, но отодвинувшая мысли о боях на второй план. В Растенбурге в штаб-квартире фюрера в Восточ­ной Пруссии была совершена попытка покушения па жизнь Гитлера, которая, как оказалось впослед­ствии, была неудачной. Какое-то время казалось, что «Лейбштапдарт» может быть послан в Париж для ликвидации французской группы заговорщи­ков, но потом выяснилось, что оппозиция во Фран­ции несущественна.

Спустя пять дней в 03:00 2-я канадская броне­танковая бригада при поддержке 3-й канадской пе­хотной дивизии столкнулась около деревни Тили с 1-м бронетанковым корпусом СС. Канадцы рвались к Фале, расположенному к юго-востоку от Кан, на левый сектор участка, удерживаемого «Лейбштандартом», и несли значительные потери. В это время американцы осуществили попытку прорыва с кодо­вым названием операция «Кобра» на полуострове Котантен. В основном из-за плохой погоды и боль­ших первоначальных потерь операция началась плохо, но вскоре союзники обрушили на немцев  5000 тонн боеприпасов. Генерал Фриц Байерлайн, командующий бронетанковой дивизией Lehr запи­сал, что к полудню ничего, кроме дыма и пыли, не было видно. И по крайней мере 70% его личного со­става были «убиты, ранены, свихнулись или впали в оцепенение…» 7-й корпус союзников провел ата­ку к западу от Сен Ло, а 8-й межд\ Перьером и Лессем. Бронетанковые силы союзников направились по главной дороге, проводя крупный окружающий маневр. Затем 30 июля немцев постигла новая ката­строфа с падением Авранша на западе полуострова.

Гитлер заявил, что полуостров вместе с нахо­дящимся на самой северной его точке Шербуром должен быть захвачен так, чтобы расколоть аме­риканские 1-ю и 3-ю армии. 2-го августа фюрер приказал «всем действующим бронетанковым под­разделениям, не взирая на их состояние на данный момент… переправиться в Нормандию… и органи­зовать концентрированною атаку». Главной целью он определил Мортан, расположенный к востоку от Авранша. Фон Клюге, который теперь являлся главнокомандующим Западным фронтом, сменив фон Рундштедта (обвиненного Гитлером в «поражен­ческих настроениях»), испытал смесь удивления и ярости при перспективе отвода своих бронетанко­вых сил. Этот приказ ставил под угрозу падения весь фронт.

Лично Дитриха приказ Гитлера ввел в замеша­тельство. Речь шла не только о присвоении ему за­дним числом звания обергруппенфюрера СС, но и о награждении его алмазом к Железному кресту, объявленном фюрером персонально. Теперь время для обсуждения положения нормандской кампании было неподходящим. Имелась и еще одна причина. Дитрих был реалист: после неудавшейся попытки покушения на Гитлера он ясно осознавал последствия отсутствия преданности фюреру Не допускалось никаких сомнений, тем более критики, чтобы это не достигло ушей СС или марионеток из Вермахта. Забывшему об этом грозили печально знаменитый народный три­бунал и виселица. Дитрих попробовал поднять этот вопрос на своей короткой, продолжавшейся всего пару минут, встрече с Гитлером, но тот не стал даже слушать.

Возможность была упущена, а приказ отдан: 3 августа «Лейбштандарт» должен был оставить британский фронт и перейти в американский сектор. Фон Клюге рассматривал попытку захвата Авранша как безнадежную и готовился отказаться от нее, это заявление должно было стоить ему ка­рьеры, которая и так находилась под угрозой. Воз­можно, в первый раз за все время Гитлер обвинил «Лейбштандарт» в нарушении присяги. Он дал яс­но понять, что об отказе от наступления не может быть и речи: вместо этого даже остатки дивизии «Гитлерюгенд» к югу от Канн были брошены на поле боя. На острие новой попытки должен был теперь стоять генерал Генрих Эбербах (который временно перешел под командование Дитриха) со своей 5-й танковой армией.

Честер Вильмот в своей книге «Битва за Европу» пишет: «В далеком убежище в Восточной Пруссии Гитлер жил в фантастическом мире, пол­ном оптимизма, не обращая внимания на самообман и не пытаясь с ним бороться. Он не хотел прини­мать во внимание то, что его дивизии измотаны, их вооружение в плачевном состоянии, ими испытывается недостаток боеприпасов, и они не могут пере­двигаться в дневное время. Даже если отбросить все эти трудности, его приказ не мог быть выполнен из-за всевозрастающей силы союзников. Но Гитлер не хотел понимать, что нормальное тактическое вос­приятие пространства и времени было нарушено воздушной мощью и высокой механизацией частей союзников».

Неумолимая цепь событий рвала на части этот иллюзорный кокон. В своих стараниях достичь Фале 1-я канадская армия нанесла очередной удар по ослабленному 1-му бронетанковому корпусу СС. Мораль и дисциплина дали трещину, и Курт «Танк» Май ер записал:

«Когда я продвигался среди хаотичных облом­ков по дороге Кан — Фале, перед моими глазами оказались охваченные паникой войска 89-й пехот­ной дивизии. Чтобы снова поставить в строй и от­править в бой этих людей, следовало что-то сделать. Я закурил сигару, встал посередине дороги и гром­ким голосом спросил их, не собираются ли они оставить меня одного сражаться с врагом. Услышав такое обращение от командира дивизии, они оста­новились и после недолгих колебаний начали воз­вращаться на свои позиции».

Поход, предпринятый при туманной погоде, был подарком для пикирующих бомбардировщи­ков, которые осаждали отходящие колонны. Гитлер рассчитывал, что удар на Авранш будет предпринят «Лейбштандартом» и «Гитлерюгендом», но дивизия «Танка» Майера была скована. В распоряжении Майера находилось всего лишь 500 человек и небольшая группа танков, собранная на дороге Кан — Фале при отходе с севера на юг. Майер противостоял канад­цам, которые сражались плечом к плечу с поляками и довели численность его дивизии до 500 человек и 16 танков. И тем не менее, на короткое время он су­мел остановить их наступление на реке Лезон.

Дитрих срочно связался с фон Клюге и сообщил ему, что если канадцы возобновят атаку, то Фале долго не продержится. Пауль Xavccep, командуя 7-й армией, присоединился к мнению генерала Генри­ха Эбербаха, и они совместно начали отговаривать фон Клюге возобновить атаку. Однако фон Клюге не получал никаких инструкций на этот счет и упор­но отказывался совершить такой открытый акт неподчинения. Эбербах хотел нанести удар 2-й и 116-й бронетанковыми дивизиями и «Лейбштандартом» в пустынном сельском районе близ Аленсона, но опоздал, и город пал 12 августа. Теперь наступление велось в сторону Аргентена, расположенного в 32 километрах от стоящих у Фале канадцев.

Гитлеру не терпелось нанести контрудар: для осуществления этой цели он выделил Эбербаху еще три бронетанковые дивизии. Однако канадцы тоже планировали наступление в этом районе. Те­перь под командованием обергруппенфюрера СС Фрица Крамера 1-й бронетанковый корпус СС испытывал постоянную нехватку снарядов, что дела­ло пехотные дивизии совершенно беспомощными. Несмотря на все это, они не дали врагам отойти от реки Лезон. Однако это оказалось бессмыслен­но: канадцы были уверены, что останавливаться нельзя, и 16 августа пошли в Фале. Прошли те дни, когда не справившимся с задачей фельдмаршалам предлагалось уйти в отставку. Теперь этим людям угрожало обвинение не только в некомпетентно­сти, но и в предательстве.

В поисках козла отпущения Гитлер обрушился на фон Клюге, который необдуманно громко заявил, что контрудар Эбербаха невозможен. Во вре­мя битвы за Фале фон Клюге попал под воздушную атаку союзников и был вынужден укрыться в окопе, не имея возможности ни с кем связаться. Не имея от него вестей, Гитлер обвинил его в попытке пере­говоров с союзниками. Был вызван получивший на Восточном фронте повышение фельдмаршал Вальтер Модель. Заменив Клюге, Модель оказался на кровати с гвоздями под названием «Верховный главнокомандующий Западного фронта». Фон Клю­ге, получивший приказ явиться к фюреру и объяс­нить свое поведение, во время перелета из Парижа в Мец 19 августа принял пилюлю с цианистым ка­лием.

Перед Моделем стояла задача собрать все остав­шиеся в Нормандии силы и организовать линию обороны к западу от Сены. Для Дитриха иллюзии в отношении кампании в Нормандии окончательно рассеялись, полученное им от нового командования назначение выглядело как плохая шутка: он должен был организовать новую линию обороны от берего­вых каналов до юга Франции. Его тут же подмывало задать вопрос: какими силами он должен выполнить эту задачу. 7-я армия, командиром которой он был назначен, имела слабую группу из танковых гренаде­ров, насчитывающую в общей сложности не более 30 танков.

Теперь казалось, что американцев остановить невозможно. На рассвете 20 августа генерал-лейте­нант Джордж С. Патон форсировал Сену в районе Манте-Гассикур в 48 километрах от Парижа. Атака немцев на новых оборонительных рубежах была от­бита. В условиях постоянных воздушных налетов и пехотных атак, при отсутствии мостов и недостатке средств для переправы, закрепиться на восточном берегу Сены было просто невозможно. К концу ав­густа англичане находились уже в Амьене и пришли к выводу, что войну в Нормандии можно считать за­конченной. Гитлер приказал Дитиху явиться к не­му за новым назначением.

14 сентября Дитрих узнал, что ему поручено сформировать новый штаб 6-й танковой армии, в которую должны были войти 1-й и II-й броне­танковые корпуса СС. командующими которыми являлись    соответственно    генерал-лейтенанты Vaffen-SS Герман Прис и Вилли Битрих. «Лейбштандарт» и «Гитлерюгенд» входили в состав 1-го бронетанкового корпуса СС. Сюда получили назна­чения и старые надежные товарищи: Вильгельм Монке, командир боевой группы в Нормандии, был назначен командиром «Лейбштапдарта», а Фриц Крамер возглавил «Гитлерюгенд».

«Лейбштандарт» выделялся среди обычных под­разделений СС, и за свою безупречную службу в предыдущие годы заслужил особое уважение. Од­нако горящих желанием и энтузиазмом доброволь­цев теперь не хватало. Национал-социалистическая идеология и строгие стандарты для приема теперь, во время войны на выживание, были непозволи­тельной роскошью.

Вступила в дело пропаганда. Буклет «Лейбштандарта» заявлял: «Успехи «Лейбштандарта» за пять лет войны прикреплены к его знаменам. И это означает, что он осенен не только победами на всех полях сражений, но и принес немалую кровавую жертву, неуклонно выполняя волю фюрера там, где было труднее всего. Мы хотим быть лучшими… по­тому что от нас ожидают и должны ожидать это».

Этнические немцы записывались в дивизию в огромном количестве; и из этого сырого материала Дитриху требовалось создать эффективную танко­вую армию. Именно с ней, при хронической нехват­ке танков и топлива, Гитлер решил провести свою монументальную по своему авантюризму операцию.

АРДЕННЫ

Несмотря на ухудшение своего психического и физического состояния, Гитлер продолжал обладать одним из главных свойств игрока: спо­собностью оценить слабые стороны противника. Верховный главнокомандующим объединенными союзными силами генерал Эйзенхауэр, подходя к немецкой границе, проходящей по западному бере­гу Рейна, столкнулся с усиливающимся сопротивле­нием. В октябре 1944 года 1-я американская армия заняла древнюю имперскую столицу Аахен. Пер­вый немецкий город попал в руки союзников, но до Рейна войска все еще не дошли. Военного успеха Германии, заявил Гитлер, можно достигнуть только эффективной операцией.

Гитлер продолжал мечтать даже в конце лета, когда разбитые немецкие армии устремились на родину. В конце концов, он решил повторить опера­цию 1940 года: немецкие армии снова пройдут сквозь ардениские леса на Меус, затем повернут на север и возьмут Антверпен, который являлся главным пор­том снабжения войск Эйзенхауэра. Операции полу­чила кодовое название Wacht at Rhein, но историки прозвали ее более прозаично — «Битва пузыря».

По существу Гитлер предложил провести часовую бомбардировку американского сектора Эйзенхауэра протяженностью 1600 километров так, чтобы «со­трясти землю до самого основания». Затем последует наступление пехоты на участке фронта длиной 96 километров между Моншау, 40-километровом участке к юго-востоку от Аахена и в Эхтернахе в Люксембурге. Первой волне танков следовало, пройдя леса и хол­мы Арденн, захватить мосты на реке Меус между Льежем и Намюром. Второй — двинуться на захват Антверпена. Англо-канадская 21-я армейская груп­пировка и левый фланг 12-й армейской группы США будут сметены. Остановить поток мечтаний Гитлера было невозможно. Скорее всего, заверял он, англий­ские и канадские войска начнут эвакуацию из южной Голландии, где произойдет «новый Дюнкерк». Затем американцы покинут Европу и сфокусируют все свои силы на японцах. И тогда все силы Германии можно будет обратить против Красной армии.

Эйзенхауэр справедливо полагал, что Арденны с их дремучими лесами и глубокими ручьями не под­ходят для прохода механизированной бронирован­ной техники, особенно с тем количеством танков, которое предположительно осталось у Гитлера на этом этапе воины. Район холмистых лесов протя­женностью 128 километров удерживался всего лишь шестью американскими дивизиями и официально считался «спокойным сектором». Таким образом, главные силы располагались для наступления в бо­лее благоприятных районах.

Для немцев препятствием были только недо­статок людских резервов и бронетехники. Про­гнозы Гитлера не произвели впечатления ни на фон Рундштедта, который вновь был возвращен на пост главнокомандующего Западным фронтом, ни на Моделя, являвшегося командующим группы армий B. Оба считали, что вся операция слишком фантастична, а надежда на полномасштабные дей­ствия в долине просто мечта лунатика. Позже фон Рундштедт заявил: «Когда в начале ноября я полу­чил этот план… для меня сразу же стало ясно, что имеющиеся силы слишком малы для такого амбициозного плана».

После войны фон Рундштедт признался военно­му историку Базилю Лидделлу Гарту, что план был, по его мнению, настолько абсурдный, что он даже не стал обсуждать его на военном совете. Он послал на военный совет своего начальника штаба генерала Понтера Блументритта. На военном совете, где при­сутствовал и «Зепп» Дитрих, возник спор о том, что Антверпен является очень опасной целью: англича­не и американцы непременно нанесут контрудар в растянутый открытый фланг. Гитлеру была предло­жена альтернатива: отсечь американский клин, вы­ступающий около Аахена. Как и следовало ожидать, Гитлер отклонил предложение оппозиции и насто­ял на своем видении плана. Единственное на что он пошел, так это на перенос даты начала операции (с 15 декабря на 16-е).

На 6-ю танковую армию Дитриха (впослед­ствии 6-я танковая армия СС) выпала главная роль в арденнском наступлении, как на самое сильное подразделение. В его распоряжении имелись мо­бильные ударные силы I танкового корпуса СС (в который входили 1-я бронетанковая дивизия СС «Адольф Гитлер» и 12-я бронетанковая диви­зия СС «Гитлерюгенд») и II танкового корпуса СС (в который входили 2-я бронетанковая дивизия СС «Дас Рейх» и 9-я бронетанковая дивизия «Hohenstaufen»). Перед ними стояла задача сколь великая, столь и пугающая: осуществить прорыв в секторе Моншау — Кревинкель, около границы между Гер­манией и Бельгией, а затем направить острие своего бронетанкового наступления через Меус на юг к Льежу. После разворачивания своего правого фланга вдоль канала Альберта они должны были повернуть на Антверпен.

В потоке приказов, исходящих от фюрера, все было расписано по минутам, начиная с артилле­рийской подготовки, в них предусматривался метод приспособления движения танков по обледенелой дороге и было рассчитано количество автомоби­лей и лошадей, необходимых каждой дивизии в отдельности. Когда фон Рундштедт получил окончательные приказы, то на них знакомым быстрым почерком были написано: «Никаких изменений». Дитрих, насколько позволял его темперамент, ста­рался скрыть свое отношение к этой операции. И только после войны, когда его допрашивал ка­надец Мильтон Шульман, Дитрих пустился в про­странные рассуждения:

«Единственное, чего от меня хотел Гитлер, так это форсировать реку, взять Брюссель, а затем пойти и захватить Антверпен! И все это в самое неподходящее время года, когда в Арденнах по пояс снега, где нет места, чтобы развернуть даже четыре танка, не говоря уж о танковых дивизиях! И это где рассветает около восьми часов утра, а в четыре снова наступает темнота! Учтите к тому же, что дивизии были скомплектованы в основном из мальчишек и больных стариков, а на носу было Рождество!»

Но Дитрих получил от Гитлера именно такой приказ. Он начал наступление с речи: «Солдаты 6-й танковой армии! Перед нами решающий момент! Фюрер поставил нас на жизненно важном направле­нии. Именно мы должны прорвать фронт против­ника и выйти к Меусу. Внезапность — это половина выигранного сражения. Несмотря на ужасные бомбардировки, наша родина снабдила нас боеприпаса­ми, танками и оружием. Она смотрит на нас. Мы не позволим ей разочароваться в нас».

Как выяснилось, в начальной стадии наступле­ния, по глубокому снегу на рассвете 16 декабря, 6-я танковая армия достигла некоторых успехов, когда 83 тыс. американцев столкнулись с 200-тысячной немецкой армией. В помощь армейскому наступлению проводилась операция «Greif», которую осуществляла специальная бригада под командованием штандар­тенфюрера Отто Скорцени. Он собрал немецких солдат, разговаривающих на американском диа­лекте английского языка, и экипировал их американской формой и снаряжением, и направил эти команды в тыл противника. В их задачу входило совершение диверсий и создание паники в рядах союзников путем распространения ложных слухов. Этот план достиг определенного успеха, но из-за малого количества людей, свободно владевших английским, и недостаточной экипировки большинство таких групп было достаточно быстро выявлено и нейтрализовано союзниками.

Вне сомнения самым замечательным немец­ким подразделением в Арденнах была Kampfgruppe Peiper (боевая группа Пайпер) под командованием 29-летнсго оберштурмбанфюрера Иохана Пайпера, бывшего адъютанта Гиммлера, с большим боевым списком, танковые гренадеры которого образовали «Запальный батальон».

Перед ними стояла задача в максимально корот­кий срок захватить переправу через Меус в районе Уи, который лежал к востоку от Льежа и к западу от Намюра.

В танковую группу входили 1-й танковый бата­льон 2-го танково-гренадерского полка, батальон разведки СС, артиллерия и зенитные орудия. Са­перы, инженеры и обслуживающий персонал и несколько «американцев» Скорцепи. Двенадцать танков были замаскированы так, чтобы походить на «Шерманы». Колонна, длиной около 24 километров, должна была двигаться с востока на запад. Движение по пути, отмеченному на карте собствен­норучно Гитлером, должно было проходить посто­янным потоком, невзирая на то, что происходило на флангах. Из Лохейма путь пролегал на запад к Хонсфельду и через Шопен на перекресток дорог в Богне. Далее следовал поворот на юг в сторону Лигневиля, за которым следовал бросок на запад к реке Амблев у деревни Трва Понт. В Вербемоне была раз­решена передышка, после чего следовал бросок к Уи для захвата мостов.

Одним из наиглавнейших факторов была ско­рость: мосты через реку требовалось захватить до того, как союзники успеют их уничтожить. Боль­шинство дорог совершенно не подходили для бро­нетехники — печальная правда, на которую Гитлер не обратил внимания. Лесистые хребты и глубокие реки на равнинах тоже затрудняли движение. С дру­гой стороны до Антверпена можно было добраться по вполне приемлемым для бронетехники дорогам. Успех зависел от того, найдутся ли па Амблеве мо­сты, способные выдержать бронетехнику Все это не рассматривалось Гитлером, который, не заду­мываясь, за несколько минут проложил маршрут. «Здесь только на велосипеде проедешь»,—заметил впоследствии Пайпер. Не учитывался и постоян­ный дефицит горючего: считалось, что колонны воспользуются топливом, захваченным у американ­цев. Пайпер был поставлен в еще более тяжелые условия: учитывая секретность его операции, он не мог производить никакой разведки.

Войска, входящие в 6-ю танковую армию, пер­воначально были организованы в I и II танковые корпуса СС, соответственно под командованием ге­нералов Waffen-SS Германа Приса и Вилли Биттриха. 1-й танковой дивизией «Лсйбштандарт» командовал Вильгельм Монке, в то время как Фриц Крамер, бывший начальник штаба «Зеппа», принял командова­ние над «Гитлерюгендом». Прис должен был сделать прорыв шириной в 11 километров в сельской мест­ности около Лохейма, в том месте, где начинался маршрут Пайпера. При помощи парашютистов и дивизии Volksgrenadier (народных гренадеров), Прис должен был удерживать прорыв и пропустить в не­го людей Пайпера, которые возглавят наступление. Прис через Пайпера получил напутствие от Гитле­ра: «Это решающий час для германского народа». Было решено, что не следует обращать внимания ни на какие законы войны, а наступление должно стать возмездием за бесчисленные немецкие жерт­вы бомбардировок».

Средства,    необходимые   для   доставки    на фронт людей и вооружения были гигантскими: только для дивизии «Лейбштандарт» требовалось около 200 составов. К 12 декабря все подразделе­ния вышли на исходные позиции. На следующий день на бесшумных колесах прибыла артиллерия. Словно в помощь немцам поднялся ледяной про­низывающий ветер, который сковал активность американцев и заглушил рев и лязг танковых ко­лонн.

В субботу 16 декабря 1944 года, в день, по­лучивший кодовое название «Осенний туман», группа Пайпера двинулась вперед: 22 немецким дивизиям противостояло четыре с половиной американских дивизии. Очень скоро стало ясно, что придерживаться строгого, жесткого времен­ного графика, следуя по намеченному маршруту просто невозможно. На подступах к прорыву у Лохейма в грязи и снегу образовывались автомобильные пробки, а это было еще на территории Германии. Впереди на несколько миль лежал лес­ной массив, и только потом начинались открытые пространства Бельгии.

Колонна Пайпера внезапно остановилась. Пе­ред ним стоял танк без правой гусеницы, которая растянулась по дороге. В таком состоянии нахо­дилось еще несколько танков: дымящиеся черные дыры говорили о присутствии мин. Времени на то, чтобы вызвать и пустить впереди колонны саперов с миноискателями не было. Пайпер решил просто продолжать двигаться по заминированной дороге, что стоило ему шести танков и полугусеничных гру­зовиков.

Примерно та же картина повторилась, когда Пайпер повернул на запад возле деревни Ланзерат около северного края прорыва. В деревне были сосредоточены значительные силы американцев, которые устроили многочисленные пулеметные засады. Как определил Пайпер, на дороге, ведущей к деревне, тоже были установлены противотанко­вые мины. Колонне было приказано продолжать двигаться без остановки, в результате чего было потеряно еще пять машин. Чтобы избежать об­стрела тяжелой американской артиллерии, колон­на с дороги на Ставело свернула на проселочную дорогу, проходящую через сосновый лесок. Затем, посовещавшись с командирами о дальнейшей роли парашютистов из 9-го парашютного полка, Пайпер приказал всему батальону погрузиться на танки его колонны.

Это яркий пример бравады эсэсовцев, хотя не­сомненно один из последних. Приближаясь к не­большому городку Хонсфельд, лежащему па дороге Бугольц — Хонсфельд, Пайпер опять обнаружил, что его движению мешает скопление американ­ских машин и солдат, отступающих в западном направлении. Он спокойно дождался просвета в колонне и ввел туда свою Kampfgruppe (боевую группу). Имеющиеся в его колоне два трофейных «Шермана» помогли ему остаться незамеченным, когда он вступил в город и занял его. Этим поступ­ком Пайпер расчистил дорогу для следующего за ним «Лейбштандарта».

С этого момента ухудшение погоды и быстрое уменьшение запасов топлива стали хроническими. Если бы Пайпер дословно подчинился приказу фюрера, то его путь пролегал бы через Шопен, лежащий на определенном Гитлером маршруте. Однако эта дорога для танков была непроходима, по крайней мере в отве­денное для этого время. Севернее проходила дорога с более твердым покрытием, да к тому же Пайпер узнал, что там недалеко в городке Буллинген находится аме­риканская база с горючим.

У Пайпера был приказ обойти эту дорогу и Буллниген. Но тем не менее он без колебаний на­правил туда на разведку 10-ю роту. База с горючим была захвачена вместе с несколькими несчастны­ми американскими пленными, которых заставили заправить автомобили боевой группы. Один из случайных свидетелей утверждает, что как толь­ко пленные за кончили с заправкой, их тут же рас­стреляли. К середине дня колонна вернулась на запланированный для нее маршрут и под огнем американской артиллерии и танков потеряла два Т-IV. Намереваясь атаковать с двух сторон малень­кий городок Линневиль, Пайпер разделил свою колонну на две части; вторая часть танков и гре­надеров была направлена на правый фланг. При­мерно в 13:00 около пересечения с дорогой на Энгельсдорф, расположенном в нескольких милях южнее деревушек Мальмеди и Богне, прямо на си­лы Пайпера, движущиеся в направлении Ставело, наткнулась батарея В американского 285-го бата­льона артиллерийского наблюдения.

Последующими событиями 17 декабря, как по­казывают свидетели убийства по крайней мере 86 американских пленных, сбивчивы и противоречи­вы. Не вызывает сомнения, что с Пайперовскпх по­лугусеничных грузовиков был открыт пулеметный огонь по американским грузовикам. Из грузовиков выскочили американские солдаты, многие из кото­рых не имели никакого боевого опыта и попытались укрыться в канавах. Гренадеры быстро их окружили, разоружили и оставили в поле у придорожного кафе дожидаться подхода основных немецких войск.

Далее Пайпер со своим отрядом продолжил наступление в направлении Линевилля по дороге на Ставело. В какой-то момент во время движения полугусеничных грузовиков, мотоциклов, танков и самоходных орудий с двух грузовиков, набитых без­защитными пленными, послышалась яростная пи­столетная и ружейная стрельба и крик: «Убивай их всех!» Впоследствии выяснилось, что ответствен­ным за самый первый выстрел был помощник ар­тиллериста роттенфюрер СС Георг Фленс, 21-летний доброволец, уроженец Румынии.

Младший лейтенант Вирджнл Т. Лери и его кол­лега Кен Аерис, который был дважды ранен в спи­ну, позже вспоминали, что после пулеметного огня были еще и пистолетные выстрелы при исполнении coup degrace (убийство раненого противника в целях милосердия). Эсэсовцы расхаживали среди лежащих тел и пинали по лицу и почкам, пы­таясь определить признаки жизни. На ближайшей дороге танки давили тех, кто сумел убежать с луга. Днем около полудня полковник Дэвид Ф. Пергрин, командовавший американским 291-м боевым сапер­ным батальоном, оборонявшим Мальмеди, слышал пулеметную стрельбу и крики, после чего из леса, ша­таясь, вышли четыре человека, которые и принесли первую весть о бонне в Мальмеди американцам. На следующий день 1-я американская армия послала эту весть в штаб-квартиру союзных экспедицион­ных сил и в 12-ю армейскую группировку. Был отдан приказ, чтобы бойню в Мальмеди широко осветили в печати.

В то время, когда на перекрестке начался сне­гопад, покрывающий саваном тела, два корре­спондента из американского журнала «Тайм» Хол Бойл и Джек Бейден взяли интервью у выживших в Мальмеди. Незадолго до этого в 328-м пехотном полку вышел приказ: парашютистов и эсэсовцев в плен не брать, а расстреливать на месте. Что каса­ется Дитриха. то он уверял, что из-за плохой свя­зи с подразделениями он ничего не знал об этом происшествии вплоть до 21 декабря, пока ему не вручили рапорт о радиопередаче радиостанции «Soldatensnider Calais» английской пропагандист­ской радиостанции. На допросах после войны Дитрих отрицал получение записи передачи, заверяя, что пример­но в это время слышал только слухи о «каких-то зверствах». Тем не менее, он тут же потребовал провести расследование и, как и можно было ожи­дать, уперся в стену молчания.

Обе колонны достигли Линевилля, где пообе­дали, воспользовавшись приготовленной для аме­риканцев пищей, после чего продолжили путь на Ставело, где их должен был ждать ценный приз в виде моста, если, конечно, он мог выдержать вес «Тигров». Всего с 60 гренадерами, рассчитывая на сумеречное время суток, Пайпер поспешил со штур­мом, но его встретил яростный ружейный, пулеметный и орудийный огонь. Всего в 68 километрах от Меуса растянувшаяся колонна остановилась на ноч­лег. С первыми лучами рассвета 18 декабря район Рехта был захвачен гренадерами, но основная масса дивизии «Лейбштандарт» безнадежно растянулась по дороге и отстала.

О подкреплении не могло быть и речи. Пайпер решил продолжать движение своими силами. Плот­ный заградительный огонь не дал пехоте и танкам штурмовать мост в Ставело, а после пересечения каменного моста закрепиться на южной части горо­да. План отправить танковый эскадрон для захвата жизненно важных мостов в долине Амблеве у Трва Понт провалился, когда два моста были взорваны на глазах у танкистов. Однако в Шено, лежащем к се­веро-западу от Трва Понт, Пайперу посчастливилось захватить нетронутый мост. Мост был расположен так удачно, что открывалась возможность пересечь долину Амблеве и достичь Меуса. Туман рас­сеялся, небо прояснилось, и появилась опасность воздушных налетов. Началась атака пикирующих бомбардировщиков 365-й и 368-й боевых групп. Хотя потери от налетов были незначительными, в результате дорога была разбита, и это вызвало оче­редную задержку.

Опять дал о себе знать недостаток бензина: но­вых поступлений не было, а то, что осталось, не мог­ли подвезти из-за воздушных налетов. Слабый шанс пересечь долину Амблеве можно было получить в Стумон, расположенном к северу от Шемо, окру­женном плоской равниной с возделанными полями, вполне подходящими для прохода танков. В рас­поряжении Пайпера имелся батальон «Королевских тигров», который присоединился к нему в Ставело, батарея 105-миллиметровых самоходных орудии и парашютная рота. С этими силами он 19 декабря и принял бой.

В 7:00 все было покрыто густым туманом, и это не позволило Пайперу бросить в атаку танки на то, что, как оказалось впоследствии, было пло­хо защищено. К полудню Стумон оказался в руках немцев. Однако станция так и не была захвачена, что было необходимо для продвижения к мосту через Амблеве. Десять машин Т IV, прибывших в Ставело по дороге из Трва Понт, укрылись от воз­душных налетов. Один «Тигр» из 501-го батальона тяжелых танков был с близкого расстояния под­бит из базуки.

По злой иронии судьбы Пайпер все же сумел завладеть мостом через Амблеве. Но этот триумф оказался бесплодным: у него не оставалось топлива, чтобы пересечь мост. Без помощи он не мог сдви­нуться с места. Затем последовала американская контратака на Ставело. Пайпер попросил разреше­ния развернуться и вернуться к остальной части 1-й бронетанковой дивизии СС. В этой просьбе ему отка­зали и приказали ждать па месте прибытия осталь­ной дивизии, после чего возобновить движение на Меус. Как ему сказали, помощь к нему сможет подой­ти не раньше чем через три дня. Однако батальон 2-го танково-гренадерского полка СС 1-й бронетанко­вой дивизии СС. пройдя большую часть пути пешком по лесным зарослям вдоль ручья Амблеве, текущего из Трва Понт, сумел добраться до Пайпера. Более того, они смогли принести с собой небольшое количество горючего.

Из оставшейся колонны была сформирована небольшая боевая группа, но пройти она могла не дальше Ванна, лежащего на юго-восток от Трва Понт. К полуночи, после дня и зимнего вечера, проведенных в бою, «Лейбштандарт» дошел до кульминационной точки своего продвижения впе­ред и вынужден был отойти на линию Сент Вит, важного перекрестка дорог, играющего большую роль в подвозе подкрепления и боеприпасов. Далее последовал отход по улочкам малюсенькой деревеньки Ла Глез, расположенной к северо-вос­току от Стумона.

Американцы- захватившие Ставело, обнаружи­ли, что там был кровавый пир, но такие же следы кровавой бойни были обнаружены и в Трва Понт, и в ближайших деревнях Парфондруи, Стер и Репардмон. В Ставело убийство мирных граждан за принятие на постой американских военных мож­но отнести на счет Kampfgruppe Пайпера, которая первой проходила через этот городок. Количество жертв по разным источникам несколько расходит­ся, но считается, что в районе Ставело за один день было убито от 130 до 140 человек гражданского на­селения. «Зепп» Дитрих, Иоахим Пайпер и 70 че­ловек, которые в декабре 1944 года входили в его Лейбштандарт, впоследствии были привлечены к суду.

Однако никакая жестокость уже не могла помочь немцам. Индикатором отчаянного положения, в кото­ром очутились танковые гренадеры, является ре­шение отказаться от танковой атаки на Ставело и утром 20 декабря форсировать реку Амблеве вброд. Согласно Чарльзу МакДональду, который во время наступления в Арденнах командовал пехотной ро­той, а потом описал свои впечатления:

«При свете осветительных ракет американским солдатам не представляло труда разглядеть бреду­щих по воде людей. Некоторые старались стрелять в тех, кто нес самодельные лестницы, или в тех, кто походил на офицера, в то время как поддерживающие танки стреляли снарядами, начиненными белым фосфором, чтобы осветить сцену и поджечь дома на другом берегу реки. Когда это не удалось, сержант Вильям Пирс переплыл реку с канистрой бензина, выплеснул ее на стену дома и поджег».

Тем, кто достигал противоположного берега, не было никакой пощады, и их безжалостно рас­стреливали. Такое поведение американцев можно оправдать тем, что они были полны ярости после известия об убийстве их товарищей в Мальмеди, а также расстрелах гражданского населения.

А тем временем Шено и близлежащий мост, на­ходившийся на южном секторе немецкого клина, оставались в немецких руках. Американцам проти­востоял основной состав зенитного батальона Пайпера, усиленный 2-м танково-гренадерским полком. В последующем 1-й батальон 504-го полка 82-й ави­ационной дивизии от огня зенитных орудий понес большие потери. Многие американские бойцы пали жертвой гранат и штыковых атак, которые успешно проводились для ослабления обороны предмостно­го укрепления.

Долина реки Амблеве так и оставалась не взятой. Форсирование Meуcа уже не стояло у немцев на по­вестке дня, точно так же, как и удержание Стумопа. Главной целью было снасти от катастрофы остатки Kampfgruppe. Тех, кто остался на предмостном укреплении в Шепо, отвели в Ла Глез. Штаб Kampfgruppe отступил на улицы и в дома Ла Глез, в то время как американские пленные и легкораненые немцы бы­ли размещены в подвалах и оставлены на попечение немецкого медицинского сержанта и двух американских санитаров. Пайпер проинформировал своих офицеров, что перед «Лейбштандартом» поставле­на задача обеспечить им путь отхода атакой с юга на Мальмеди, что заодно открывало дорогу вперед на Антверпен.

22 декабря сквозь толстую пелену снега и при па­дающей температуре 1-й танково-гренадерский полк СС атаковал воздушно-десантные силы около Ла Гез. Предмостное укрепление у Шено было оставлено и полностью разрушено после атаки американских десантников. Однако немецкое сопротивление усилилось, когда они держались за Ла Гез, и все по­пытки выбить их оттуда кончались серьезными по­терями. Некоторое утешение Пайперу принесли сброшенные с воздуха боеприпасы и топливо, но их количество едва ли можно назвать достаточным. В тот же день новая атака на Ла Гез превратила деревушку в руины, и Пайпер, забравшись в свой штаб, устроенный в подвале, оценил высокие потери сре­ди своих людей и начал задумываться о возможно­стях полной изоляции и плохой связи. Наконец он получил разрешение на прорыв к основным силам, но при условии, что возьмет с собой машины и ране­ных. С машинами и ранеными или без них, но Пай­пер должен был отходить.

Ситуация постоянно ухудшалась: удерживае­мое «Лейбштандартом» предмостное укрепление на северном берегу Амблеве прижималось к Ставело, после чего последовало пленение на дороге на Трва Понт большей части роты разведки. В от­ношении оставленной Пайпером деревни Лукас и Купер пишут: «В качестве арьергарда в Ла Гез было оставлено 50 человек, готовых сражаться насмерть. В лесу к северу от деревни остальные гренадеры, часть тех сил, которые намеревались пробиться к Пайперу, были атакованы пехотой американских 117-го и 120-го полков. Жестокая и яростная битва среди густого заснеженного леса продолжалась до тех пор, пока последний из эсэ­совцев не был уничтожен».

Идущая на прорыв колонна прошла по шос­се, идущему параллельно реке Салм к югу от Трва Поит, и остановилась для оказания помощи ране­ным. Форсировать реку можно было только вброд или вплавь. Самые слабые были снесены течени­ем вниз по реке. Те же, кто смог добраться до де­ревни Ванн, были встречены огнем американской артиллерии. Выжившие, примерно 800 человек из 1800, нашли укрытие в домах на окраине деревни. Говоря об общих потерях в технике, цифры не­сколько расходятся. Однако, если сложить вместе потери в Ла Гез, Стумон и на станции Стумон, то получается около 60 танков, включая 7 «Тигров», 70 полугусеничных грузовиков, зенитные орудия, 105-миллиметровые и 150-миллиметровые штур­мовые самоходные орудия и плюс еще огромное количество обычных грузовиков и малых автомо­билей.

Отход опустил занавес на роль 6-й танковой ар­мии в наступлении и Арденнах. 5-я танковая армия Мантеффеля, у которой части 2-й бронетанковой дивизии около Динанта не дошли до Меуса всего несколько миль, могла похвастаться лучшим ре­зультатом. Schwerpunkt (дальняя точка) наступления оказалась на секторе Мантеффеля, а это значит, что «Зепп» Дитрих был вынужден 20 декабря передать 12-ю бронетанковую дивизию СС «Гитлерюгенд» и часть 1-й бронетанковой дивизии СС «Лейбштандарт» 5-й танковой армии. Выжившие из группы Пайпера остались в 6-й танковой армии, где были сделаны попытки перевооружить их и превратить в танковый резерв.

Критический поворотный момент на Арденнском театре боевых действий наступил, когда с юга подошла 3-я армия генерала Питона, задачей кото­рой стояло освободить ключевой город Бостонь, лежащий на равнине среди лесистых холмов. Если бы немцы заняли этот город, то они бы смогли бо­лее свободно организовать атаку на защитников Сен Вит и выйти к Меусу, почти не встретив сопро­тивления. Но старая песня: у немцев совершенно не оставалось ресурсов для взятия города.

8 января Модель, чьи армии находились под угрозой окружения в районе Хуффализа, к севе­ро-востоку от Болони, получил разрешение на отход. Ровно через месяц после начала Арденнского наступления, потеряв убитыми и пропав­шими без вести около 120000 человек, немцы снова оказались на исходных позициях. «Зепп» Дитрих, возможно впервые в присутствии выс­ших нацистских руководителей, громко выска­зался о потерянных иллюзиях. Он признался министру вооружения Альберту Шпееру, что, заявляя о взятии Болони любой ценой, Гитлер совершенно не понимал: даже элитные части СС не могут одолеть американцев. Гитлера невоз­можно было убедить, что это серьезный против­ник, солдаты которого нисколько не уступали немецким.

Для Гудериана, начальника генерального штаба и командующего Восточным фронтом, эти безум­ные и опасные попытки Гитлера были совершенно ясны. Он так кратко выразился по этому поводу:

 «Разумный командир в эти дни не забывал бы об опасности, висящей над Восточным фронтом. Ее можно предотвратить, только временно отложив все операции на западе, которые уже фактически провалились».

Гудериан получил аудиенцию у Гитлера, но фю­рер совершенно вышел из себя, кричал и ругался при любой попытке объяснить слабость немецких позиций в преддверии советского наступления на севере.

Однако эта яростная вспышка отнюдь не была неожиданной для начальника штаба Гудериана. Он уже высказал мнение своего штаба, что русские нач­нут атаки 12 января при численном превосходстве 1 к 15. Эти цифры базировались на информации об имеющихся на данный момент на Восточном фрон­те силах. Гудериан долго умолял Гитлера снять часть сил с Арденн и Верхнего Рейна и передать их на Вос­точный фронт.

Но главный удар был еще впереди. Гитлер прервал мольбы Гудериана и заявил, что отныне Восточный фронт сам должен заботиться о себе. Фюрером уже завладела новая маниакальная идея. Это был не Одер, а Венгрия, а точнее ее столица Будапешт, который он рассматривал как послед­нюю опору.

ПОСЛЕДНИЙ БРОСОК

Внимание Гитлера к Венгрии, если не брать во внимание преследующую его постоянно осла­бевающую мечту о полной победе, имело большой практический смысл. Большая часть расположенных в Рейхе заводов по производству синтетического го­рючего лежали в развалинах после бомбардировок союзников.

Источники нефти в Цисретдорф, в Австрии и вокруг озера Балатон в Венгрии были бы желае­мым приобретением. Даже Гудериан, один из самых строгих критиков Гитлера, признавал, что это име­ло жизненно важное значение для вооруженных сил Германии.

Маршал Родион Малиновский со своим 2-м Украинским фронтом вытеснил немцев почти из всех восточных провинций Венгрии, но дополни­тельные силы 6-й немецкой армии продолжали удерживать Будапешт. VI танковый корпус СС под командованием обергруппенфюрера СС Герберта Гилля был послан на помощь гарнизону, но эта по­пытка не удалась.

В конце концов было решено для этой работы сиять с Арденн 6-ю танковую армию СС. Кроме всех прочих препятствий к осуществлению этого пла­на, было и то, что разведка союзников непременно заметит отсутствие 6-й армии в районе и придет к правильному заключению, но Гитлер не слушал ни­каких доводов.

Для переброски армии потребовалось 290 соста­вов отправленных в Коморн, к востоку от Братисла­вы. Движение происходило слишком медленно из-за хорошо знакомых Дитриху препятствии: сильные снегопады, нехватка топлива, воздушные налеты со­юзников.

Но «Пробуждение весны», как была названа вся операция, имела кроме всего прочего и положи­тельный моральный фактор. Были приложены все старания, чтобы все выглядело так, будто бодрая хо­рошо обмундированная и прекрасно вооруженная армия идет к настоящей победе. И вот новые танки и орудия, которые только можно было добыть, об­разовали длинную колонну. Но все это было всего лишь показухой: состояние новых машин было ни­же всякой критики. Необходимого вооружения не­доставало, а также исчезла конечная цель, так как зимой в конце февраля 1945 года Будапешт попал в руки русских.

Новым командиром «Ленбштандарта» Дитрих назначил бригадефюрера СС Отто Кума, бывшего командира 5-й бронетанково-гренадерской дивизии СС «Викинг» и 7-й добровольческой горной дивизии СС «Принц Евгений». Его предшественник Вильгельм Монке был вызван в Берлин для организации обороны столицы. Целью операции «Пробуждение весны» было опрокинуть 3-й Украинский фронт маршала Толбухина и установить барьер перед не­фтяными промыслами.

Разведка доложила в Ставку, советскому Верхов­ному командованию, о сосредоточении 31 дивизии врага, 11 из которых бронетанковые. В общей слож­ности немцы для атаки собрали более 43000 солдат и офицеров.

В начале марта Дитрих сосредоточил 6-ю тан­ковую армию между озерами Балатон и Веленч. Эти крупные силы первоначально прикрывались назва­нием «Высшее саперное соединение группы армий «Юг». Командование I и II танковых корпусов оста­лось после Арденн неизменным. «Лейбштандарт» и «Гитлерюгенд» так и оставались в составе 1-го танко­вого корпуса. В 6-ю танковую армию дополнительно вошли две кавалерийские дивизии и IV танковый корпус СС, состоящий из дивизий «Мертвая голова» и «Викинг», а также венгерская пехотная дивизия.

Главная атака была назначена на 6 марта 1945 года и должна была проводиться 6-й армией под коман­дованием генерал-лейтенанта Германа Балка слева и Дитрихом справа. После этого из-за Дравы, про­текавшей на юге, следовала атака группы армий Е и 2-й танковой армии в направлении южного берега Балатона. Наступление должна была предварить по­лучасовая артиллерийская подготовка, но без воз­душной поддержки.

Позже Дитрих запишет: «Расположенный вдоль западного берега Дуная… сильный неприятель, пе­ресеченная местность, непроходимая для танков, не позволили нам продвинуться вперед и достигнуть цели… Когда мы попытались закрепить первоначальный успех танками, то вместо предполагаемой замерзшей намертво почвы столкнулись с мокрой грязью».

Но это была не единственная проблема. Пол­ковник Вернке, офицер генерального штаба Вер­махта, прикомандированный к (>-й армии Дитриха и ответственный за тактическую поддержку, позже вспоминал: «У нас почти не оставалось резерва и отсутствовал боезапас. У нас были снаряды для ар­тиллерии, но не было гильз, так как заводы-произво­дители и все запасы остались в северной Германин. Все каналы тактической поддержки были оборваны в результате наступления союзников. К тому же в нашем распоряжении был слишком слабый мотори­зированный конвой». Русские, заметив отсутствие резервов, организовали решительный удар на уни­чтожение. Неудовлетворительное состояние почвы делало наступление невозможным, и Дитрих дваж­ды просил разрешения на прекращение операции, но, как и следовало ожидать, каждый раз получал жесткий отказ.

Перед этим были жестокие бои за города Азора и Симонтория. Позже, на восточном берегу Балато­на, немцы захватили предмостное укрепление через канал Сио.

Но этот успех ни к чему не привел, так как рус­ские бросили в бой все свои силы и снова начались ожесточенные бои. Эсэсовцы сумели продвинуться вперед на 150 километров между озером Балатон и Дунаем.

Русские намеревались стремительным ударом отрезать обе немецкие армии: 6-я армия вынуж­дена была отойти на юг вдоль берега озера. Когда Гитлер услышал об этом, то пришел в неистовство. На военном совете 23 марта он заявил: «Я прошу только одного: «Лейбштандарт», а тем более вся 6-я танковая армия, должны получить каждого возможного человека. Я имею в виду немедленно! Информируйте об этом «Зеппа» Дитриха. Сделай­те это немедленно!». Далее среди всякой детской чепухи было сказано: «Если мы проиграем войну, то это будет вина Дитриха!»

В глазах Гитлера, для которого «Лейбштан­дарт» всегда был особым подразделением, Дитрих совершил два непростительных греха: не подчи­нился приказу и отступил. Дитрих очень тяжело воспринял поражение, и не только потому, что это означало смерть прежнего духа СС из-за дли­тельного отсутствия подкрепления. Ни он сам и никто из его коллег офицеров не могли остано­вить резкого падения морального духа: солдаты начали отступать, не дожидаясь приказа, и ничто не могло их остановить.

Но окончательным унижением было послание Гитлера в штаб-квартиру 6-й танковой армии СС. Тот был в ярости и ударил по самому больному: «Гитлер считает, что войска не сражаются так, как того тре­бует ситуация, и требует, чтобы дивизии СС «Адольф Гитлер», «Дас Рейх», «Мертвая голова» и «Hohenstaufen» сняли свои нарукавные нашивки».

В данном случае Гитлер имел в виду нашивки с названием дивизии. На самом деле приказ был бес­смысленным, так как все нашивки и так были сняты по прибытию в Венгрию в целях маскировки 6-й тан­ковой армии СС.

Говоря об этом событии, биограф Дитриха Чарльз Мессенджер утверждает: «Зепп», несомнен­но, и сам снял нашивку, которая была особой, так как в память о его заслугах была вышита золотом, а не серебром, как у остальных бойцов Waffen-SS, и была вручена ему лично Гитлером». В целях дальней­шего укрепления секретности нарукавные нашивки не носили на форме, которая на данный момент за­менила первоначальную.

То, что произошло после получения этого при­каза Гитлера, в последующие годы рассказывалось в разных интерпретациях. Немедленная реакция Дитриха соответствовала его характеру, и поэтому не вызывает особых сомнений. На допросе после войны он сказал своему канадскому следователю Мильтону Шульману, что он сначала до безобразия напился, а потом три часа спал. После этого собрал всех командиров дивизий, бросил на стол приказ и сказал: «Вот вам награда за все, что вы сделали за по­следние пять лет». Некоторые утверждают, что не получив быстро­го ответа на отправленное им Гитлеру послание, Ди­трих отправил ему все свои награды. Однако другие заверяют, и это широко цитируется, что офицеры «Лейбштандарта» сорвали все свои награды, сло­жили их в ночной горшок и, добавив туда нарукавную нашивку «Лейбштандарта», отправили его Гитлеру. Но все это лишь пустопорожние слухи. Правда о наградах Дптрнха раскрыта Чарльзом Мессенджером, который во время изучения жиз­ни Дитриха разговаривал с его семьей и узнал, что большинство наград «Зеппа», включая Рыцарский крест с дубовыми ветвями, находятся у его старшего сына Вольфа-Дитера.

Но оставим слухи. После последнего послания Гитлер не предпринимал никаких действий по этому вопросу Да и сам Дитрих не передавал этого при­каза командирам дивизий. Некоторые источники утверждают, что приказ Гитлера снять нарукавные нашивки был чисто символпчсским и рассматривался всего лишь как вре­менная мера.

Самое распространенное послевоенное мнение бойцов «Лейбштандарта» заключается в том, что это являлось всего лишь желанием Гитлера подхлест­нуть их гордость. Какими бы ни были мотивы этого приказа, но он шокировал даже Гиммлера, отправ­ленного на фронт для проверки его исполнения. Рейхсфюрер СС отрапортовал: «Я поеду на озеро Балатон для того, чтобы в последний раз перекрестить покойников. Так как немецкие эсэсовцы не могут отдать вам, мой фюрер, больше, чем их собственная жизнь». Но как бы там ни было, 2 апре­ля нефтепромыслы перешли в руки русских.

Да и в других местах дела обстояли не лучше. На севере армейская группировка генерала Отто фон Велера находилась под угрозой окружения. Мали­новский рвался к Братиславе, лежащей на Дунае в южной части Чехословакии, в то время как маршал Федор Толбухин и его 3-й Украинский фронт оттес­няли Велера в Австрию.

После того, как Велер не сумел организовать контратаку, он лишился своей должности. Его заме­нил генерал Лотар Рендулик, который на встрече с Гитлером заверил последнего, что удержит Вену и не даст неприятелю проникнуть в Альпы и долины северного Дуная.

За последние десять дней, когда русские не­умолимо приближались к Австрии и намеревались захватить Вену силами 2-го и 3-го Украинских фрон­тов, немцы потеряли 267 танков.

Но уже прозвучало предупреждение: 16 марта группа армий «Юг» попыталась создать танковую армию, которая должна как каменной стеной окру­жить Штулмайссенбург, где предполагался главный русский удар, который должен был стать прелюдией перед штурмом Вены. Оборона австрийской столицы находилась п руках поспешно созданного ополчения, необученного и плохо вооруженного «Фольксштурма».

Дитрих получил «отравленную пилюлю»: он должен был отправить четыре дивизии для оборо­ны австрийской столицы. Он передал в распоря­жение генерала фон Бюнау, военного коменданта Вены, 2-ю бронетанковую дивизию СС и 6-ю броне­танковую дивизию. Как потом признался Дитрих, они оба понимали, что, вне всякого сомнения, любая оборона просто отложит взятие Вены на не­сколько дней.

Однако у Дитриха остался грубый баварский юмор, которым он обладал всю жизнь. Это от­метил бывший вождь гитлерюгенда Балдур фон Ширах, когда в те дни в Вене услышал заявление Дитриха: «Мы называем себя 6-й танковой арми­ей, так как у нас осталось всего шесть танков». Когда IШиpax посетил Дитриха в замке, где за кольцом пулеметов располагался его штаб, тот сказал: «Я укрепил эту берлогу на тот случай, если Гитлер захочет вышвырнуть меня за то, что я не удержал Вену».

Но защитников почти не осталось. «Лейбштандарт» был фактически уничтожен, а танковая диви­зия СС «Гитлерюгенд» изрядно поредела. В общей сложности осталось 1600 солдат и офицеров 16 танков. Лукас и Купер пишут: «Гренадеров осталось так мало, что они не могли образовать сплошную линию обороны. Тяжелое вооружение не было заменено, а нехватка бензина грозила еще больше ослабить защитников. Для экономии горючего бы­ли образованы танковые поезда, где одна или две машины тянули остальные».

Все было потеряно. И только Гитлер оставал­ся несгибаемым: Вену необходимо оборонять до последнего человека. К 6 апреля русские вышли на окраину города, а к 14 — вошли в центр. Однако подразделение Дитриха еще продолжало сражать­ся. Мотивы их поведения были различны: какая-то смесь упорной верности Гитлеру и обычной бравады.

К этому можно еще прибавить и страх: попав­шие в руки русских пощады не ждали. Измотанные остатки подразделения образовали линию обороны для задержки русского наступления, и начались же­стокие уличные бои.

Но было уже поздно: танки Красной Армии гро­мыхали мимо виноградных садов Гринцига и в дру­гих ключевых местах на западе и северо-западе от Вены. На многих окнах и дверях висели простыни и наволочки как знак капитуляции. Австрийцы в фор­ме, боясь русских и желая дезертировать, прятались в домах и переодевались в гражданское.

Еще до прихода русских большую опасность для немцев представляли шатающиеся по улицам быв­шие заключенные из концентрационных лагерей, многие из которых успели обзавестись оружием. В тот вечер начальник штаба Дитриха доклады­вал в штаб группы армий «Юг»: «В нас стреляют австрийцы, а не русские». В то же время Дитрих узнал, что войска Толбухина прорвались через его линию обороны и практически окружили город. Приказ держать каждый метр улицы не соблюдался. Он приказал своим войскам отойти дальше на запад и организовать новую линию обороны. Вена была потеряна.

Дитрих отвел остатки своих войск на запад от Вены и на юго-восток к Глогницу. Усталость, каза­лось, его не брала: он, насколько смог, организовал обучение и вытащил сопротивляющихся жителей на линию обороны. Вскоре возникла угроза стол­кнуться с американскими войсками, двигающимися из южной Германии. На данный момент Гитлер про­сто играл с воображаемыми армиями. Он отправил «Дас Рейх» поддержать то, что осталось от группы армий «Центр» в Чехословакии, где советские вой­ска уже взяли важный индустриальный центр Брно. 6-й танковой армии СС и «Лейбштандарту» осталось только отступить.

7 мая во французском городе Реймс была под­писана капитуляции Вермахта. Фельдмаршал Аль­берт Кесселрипг, подписав акт капитуляции, послал сообщение Дитриху: «Условия прекращения ог­ня распространяются и на все формирования СС. Рассчитываю, что как и весь Вермахт, поведение «Лейбштандарта» будет корректным и полным от­ветственности». Последнее сообщение, которое до­шло до Кесселринга, гласило: «Полк отрезан от всех источников снабжения, насчитывает в своих рядах всего треть полного состава и направляется в Вен­грию для капитуляции. Завтра мы пойдем сдаваться с поднятыми руками. Подразделение, которое ког­да-то носило гордое название «Лейбштандарт», рас­пущено».

Были попытки, например в книге «Двенадцать лет с Гитлером», показать, как 1-я рота «Лейбштандарта» ехала сдаваться, «сидя в грузовиках ровны­ми рядами в шлемах, с застегнутыми воротниками, держа в руках винтовки». Значительный символиче­ский жест сделал сам Дитрих. Он в сопровождении своей жены Урсулы сдался старшему сержанту Гер­берту Краусу из американской 36-й пехотной диви­зии.

Американец рассказывает, что вовсе не был по­ражен этим пленником: «Он вовсе не выглядел во­енным командиром, а скорее походил на сельского торговца овощами».

Капитуляция Дитриха подводит конец саге о «Лейбштандарте», но были и такие, кто твердо вы­полнял свой долг до последних часов войны. В Бер­лине Гитлер перешел в подземный бункер, который находился на 16,5 метров ниже Рейхсканцелярии, изящный прочный саркофаг с целым лабиринтом убежищ. В бункере был смонтирован небольшой коммутатор, имелись радиопередатчик и радиоли­ния со штаб-квартирой в Цоссене, расположенном в 24 километрах южнее Берлина.

Для Гитлера связь с внешним миром прекраща­лась с наступлением темноты, когда он иногда брал свою немецкую овчарку Блонди и выводил ее на краткую прогулку по дорожкам сада Канцелярии.

В отдалении стояли бойцы «Лейбштандарта», которые избежали смертельной агонии своих това­рищей в Австрии и продолжали исполнять перво­начальный долг по охране безопасности фюрера. Вдобавок к этому несколько тысяч бойцов СС из 1-го охранного батальона под командованием Монке организовали линию обороны квартала Берли­на, где находились государственные учреждения, а также охраняли подходы к Рейхсканцелярии. Они также выполняли и более зловещую функцию. Явля­ясь членами Fuhrerbeglietcommando, что восходит еще к первым дням пребывания Гитлера на посту рейх­сканцлера, они выполняли приказ Гитлера органи­зовывать выездной «военный трибунал», казнить дезертиров, которых часто вытаскивали из подва­лов Берлина, чтобы повесить на ближайшем фонар­ном столбе.

Различные боевые группы были сформирова­ны из 1-й роты «Лейбштандарта», находившегося в районе Берлин — Mapиенфельд. Им было приказано идти по Вильгельмштрассе в Рейхсканцелярию, где после периода относительного затишья вновь ста­ли разрываться советские снаряды. Роттенфюрер СС из 1-й роты вместе со своими товарищами были размещены в подвале Рейхсбанка, где искали убежи­ща также слишком молодые и слишком старые бер­линцы.

«Паники не было, — рассказывает он, — и мы, мо­лодые солдаты, следуя всем приказам, верили в «не­видимую» крепость Берлин… Собранные вместе, мы рука об руку сражались против Красной Армии вместе с ветеранами СС, членами «Фолькштурм» и даже моряками».

На улицах разыгрывались бон с применением танков, минометов и снайперов. Монке, покинув­ший 1 мая уже пустой бункер, где обливаясь пото­ком слез попрощался со своим фюрером, вышел на улицы города, в котором только что молодо­жены Гитлер и Ева Браун покончили жизнь само­убийством. В ночь с 6 на 7 мая, следуя приказу из группы армий «Центр», остатки «Лейбштандар­та» отправились на юг в сторону американской зоны.

Далеко не все из них унаследовали старый дух «Лейбштандарта». Расовые и физические качества, первоначально требуемые Гиммлером, давно ушли в небытие.

Многие из них попали в камеры военноплен­ных, где царило отчаяние: молодые рекруты, пожи­лые летчики и моряки, рабочие с фабрик, которые могли бы разве что выстрелить из пистолета.

В отличие от них, их товарищи, сохранившие верность фюреру, продолжали бои на улицах Берли­на до самого конца. Это относится и к тем, кто, будучи в бункере, вы­полнил ритуальное убийство обергруппенфюрера Германа Фегелайна, офицера связи Гиммлера. Фегелайн покинул бункер и хотел укрыться в собствен­ном доме. Гитлера убедили, что Фегелайн предатель и находится в связи с Гиммлером, который, в свою очередь, ведет тайные переговоры с союзниками, собираясь сдать немецкие армии генералу Эйзенхауэру. Это было последнее поручение, которое «Лейбштандарт» выполнил по приказу фюрера на родной земле.

Как эффективное военное подразделение оно давно уже потеряло свое значение. Исчезли те исполнительные, одетые в безупречную форму роботы, которые когда-то стояли, вытянувшись, на крыльце Рейхсканцелярии. Однако выжившие ветераны заверяют, что до конца сохранили вер­ность фюреру; и многие немцы продолжали с гордостью смотреть на них как на элиту.

Но для потрясенной Европы бойцы «Лейбштандарта» были простыми эсэсовцами, членами преступной организации, которых ожидает меж­дународный трибунал. И несмотря на отчаянную отвагу в боях, конец «личных телохранителей фю­рера» оказался печальным.

СПРАВОЧНЫЕ ДАННЫЕ

Родословная дивизии «Лейбштандарт»

• SS-Stabwache Berlin, 1933 год;
• SS-Sonderkommando Berlin, 1933 год.
• Adolf Hitler Standart. 1933 год.
• «Лейбштандарт Адольф Гитлер»», 1933 год.
• «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», 1934 год.
• Пехотный полк «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» (мото­ризированный), 1938 год.
• Дивизия СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», 1941 год.
•  Бронетанково-гренадерская дивизия СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», 1942 год.
• 1-я бронетанковая дивизия СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», 1944 год.

Кампании, в которых принимал участие «Лейбштандарт»:

• Занятие Рейнской и Саарской демилитаризованных зон, 1935 год.
• Аншлюс Австрии, 1938 год.
• Оккупация Чехословакии, 1939 год.
• Польская кампания. 1939 год.
• Западная кампания. 1940 год.
• Балканская операция, 1941 год.
• Восточный фронт, 1941-1942 года.
• Западный фронт, 1943 год.
• Итальянская кампания, 1943год.
• Восточный фронт, 1943 год.
• Западный фронт, 1944 год.
• Восточный фронт, 1945 год.

Командиры «Лейбштандарта»:

• С 1933 по июль 1943 года — обергруппенфюрер СС и генерал-полковник Waffen-SS Йозеф (Зепп) Дитрих.
• С июля 1943 года по 20 августа 1944 года — бригаденфюрер СС и генерал-майор Waffen-SS Теодор Виш.
• С 20 августа 1944 года по 6 февраля 1945 года штандар­тенфюрер СС (впоследствии 4 ноября 1944 года получил повышение до оберфюрера СС) Вильгельм Монке.
• С 6 февраля 1944 года до 8 мая 1945 года — бригаденфюрер СС и генерал-майор Waffen-SS Отто Кум.
• Начальником штаба до 1 марта 1945 года был оберштурмбанфюрер СС Дитрих Цимссен.

Структура и численность «Лейбштандарта»:

В середине 1934 года обязанности «.Лейбштандарта» были расширены и как и другие вооруженные подразделения SS, его увеличили и организовали по военному образцу. В октябре 1934 года было решено, что это подразделение станет моторизованным, в результате чего подразделение приобрело следующий состав:

• Штаб со взводом связи и оркестром.
• 1-й батальон  (13 мотоциклетных рот).
• 2-й батал ьон (14 рот с минометами).
• 3-й батальон (со взводом бронемашин).

Теперь «Лейбштандарт» официально был организован как моторизированный полк, и в мае 1935 года его численность воз­росла до 2660 человек (общая численность подразделений СС в то время достигала всего лишь 8459 человек). В следующие четыре года подразделение Дитриха про­должало увеличиваться. Был организован четвертый батальон для организации охраны Рейхсканцелярии в Берлине и Бергофа в Берхтесгадене.

К моменту начала вторжения в Польшу в 1939 году, «Лейбштандарт» мог выставить 3700 бойцов, организованных в четыре пехотных батальона и вспомогательные службы, включая мотоциклетную роту, минометную роту, роту пехот­ной артиллерии, противотанковую роту и саперный взвод. К маю 1940 года образовались еще одна рота пехотной ар­тиллерии, облегченная пехотная колонна и артиллерийский батальон с тремя батареями 105-миллимегровых полевых пушек. После успешной французской кампании Гитлер, несмотря на возражения военных, разрешил дальнейшее расширение «Лейбштандарта» до бригады, после чего в него включили артиллерийский полк, саперный батальон, роту связи и разведывательное подразделение. К началу 1941 года подразделение имело следующий состав:

• Штаб.
• Три батальона, каждый из которых имел три стрелковых, одну пулеметную и одну противотанковую роту (последняя состо­яла из двух противотанковых взводов, каждый вооружен 37-мми 50-мм орудиями), одну роту, вооруженную 81-мм минометами и саперную роту.
• Четвертый (усиленный) батальон состоял из роты легкой пехотной артиллерии (75-мм орудия), одной роты тяжелой пехотной артиллерии (150-мм орудия), противотанковой роты (47-мм самоходные орудия), одной роты полевой артиллерии (75-мм самоходные орудия) и одной зенитной роты (37-мм орудия).
• Пятый охранный батальон из четырех рот в Берлинской рейсхканцелярнн.
• Подразделение разведки, состоящее из двух мотоциклет­ных рот, роты бронированных машин и усиленной роты.
• Артиллерийский полк из одного батальона с тремя бата­реями (105-миллиметровые орудия), одного смешанного батальона из двух рот со 150-мм орудиями, одной роты с 88-мм и одной облегченной артиллерийской колонны).
• Саперный батальон с тремя ротами, понтонной саперной колонной и облегченной саперной колонной.
• Подразделение связи с телефонной ротой и радиоротой.
• Вспомогательные подразделения.

Перед операцией «Барбаросса»» в июне 1941 года к «Лейбштандарту» прибавили пехотный батальон, зенитное подразделение из трех батарей (две с 37-мм орудиями и одна с 20-мм), батарея наводки, облегченная колонна связи и полевой госпиталь. Теперь численность «Лейбштандарта» достигла 10796 человек. Спустя год, 9 сентября 1942 года фюрер объявил, что теперь его охрана будет называться Танково-гренадерская дивизия СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер». В середине 1942 года из уже существующих пехотных батальонов было образовано два танково-гренадерских полка, подраз­деление штурмовых орудий (с орудиями «Штурмгешуц III») и подразделение противотанковых самоходных орудии (75-мм «Мардер»).

Силы типичного танково-гренадерского полка к концу 1942 года представляли собой следующее:

• Штаб и оркестр.
• Рота сопровождения, взвод мотоциклистов-курьеров и взвод связи.
• Три батальона, каждый состоял из трех стрелковых рот (в роте три взвода), пулеметной роты и усиленной роты, со­стоящей из взвода 50-мм противотанковых орудий, взвода легких пехотных орудий и саперного взвода.
• Одна противотанковая рота (самоходные 75-мил­лиметровые орудия).
• Одна рота тяжелой пехотной артиллерии (150-мм орудия).
• Зенитная рота (20-мм самоходные орудия).

Однако в январе 1942 года в преддверии грядущих собы­тий в полки был добавлен танковый батальон, вооруженный PzKpfw IIIs и VIs. В ноябре из остатков этих батальонов были сформированы два батальона I танково­го полка СС. В последующие два месяца прибыли еще две роты, вооруженные новыми танками PzKpfw VI «Тигр» (всего 22 экземпляра). И, наконец, в первой половине 1943 года к танковым силам «Лейбштандарта» были до­бавлены 100 PzKpfw V «Пантера».

22 октября 1943 года подразделение получило окончатель­ное название 1-я бронетанковая дивизия СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер».

В конце 1943 года дивизия насчитывала 19867 бойцов, что ненамного хуже предыдущего года, когда в списках дивизии числилось 20844 бойца, и что было значительно больше, чем в дивизиях Вермахта.

В марте 1944 года «Лейбштандарт» располагал следующи­ми силами:

• Дивизионный штаб.
• 1-й танково-гренадерский полк СС: штаб, три батальона по 5 рот, зенитная рота, рота пехотной артиллерии, противотанковая рота, разведрота, саперная рота.
• 2-й танково-гренадерский полк СС: по составу аналогичен 1-му полку, но только рот в нем не 15, а 14.
• 1-е танковое подразделение разведки СС: штаб и 6 рот.
• 1-й танковый полк СС: штаб, два батальона по 4 роты, рота тяжелой артиллерии, саперная рота.
• 1-е подразделение СС штурмовых орудий: штаб и 3 роты.
• 1-е танковое противотанковое подразделение СС: штаб и 5 рот, зенитный взвод (20-мм орудия).
• 1-й танковый артиллерийский полк СС: штаб, четыре батальона по три батареи.
• 1-й танковый саперный батальон СС: штаб и 4 роты.
• 1-е танковое подразделение СС связи: штаб и 2 роты.

Направляясь 1 июня 1944 года в ожидании высадки со­юзников в Бельгию, «Лейбштандарт» насчитывал 21386 человек и имел на вооружении 50 танков PzKpfw IV, 38 «Пантер», 29 «Тигров» и 45 самоходных орудий. В сен­тябре ему было добавлено подразделение минометов в составе штаба и четырех батарей.

20 сентября численность «Лейбштандарта» была 20107 че­ловек (655 офицеров, 4177 унтер-офицеров, 14246 бойцов и 1029 обслуживающего персонала).

Для осуществления последней отчаянной попытки Гит­лера, Арденнского наступления из остатков «Лейбштандарта», была организована знаменитая «боевая группа Пайпер», которая имела в своем составе:

• I батальон танкового полка.
• III батальон танково-гренадерского 2-го полка.
• II батальон артиллерийского полка.
• 3-я рота саперного батальона.
• Подразделения разведки.
• 68-й зенитный батальон (Люфтваффе).
• 501-й танковый батальон тяжелой артиллерии.

На последнем этапе войны пополнения практически не было. 7 апреля 1945 года, за месяц до конца войны в Европе, бывший гордостью Waffen-SS «Лейбштандарт», сражаясь в Австрии, мог выставить всего лишь 57 офице­ров, 229 унтер-офицеров, 1296 солдат и 16 танков.

(Р. Батлер, «История первой дивизии СС «Лебштандарт», 1933-1945)